Эти признаки вызывали тревогу, указывая на серьезные недостатки в эскадре.
Несмотря на кажущуюся избыточность, подобные маневры были вынужденной мерой. Их целью являлось в том числе и предотвращение перегрузки судов. В ходе выполнения этих маневров уголь тратили и сбрасывали прямо в море. Кроме того, скорость движения была намеренно снижена, чтобы, согласно плану, разработанному в Петербурге, пройти наиболее узкий участок маршрута в светлое время суток. С одной стороны, это выглядело разумно, поскольку основные потери Первой эскадры были вызваны минными атаками. С другой стороны, подобное решение казалось нелогичным, ведь это была уже не Первая Эскадра.
Он чувствовал, как нарастает напряжение. Они были уже почти на месте, но противник не появлялся. Более того, адмирал решил провести учения перед предстоящим сражением, что еще больше замедлило движение эскадры. Ему уже сообщили о слухах, что все эти действия предпринимаются с целью встретиться с врагом 14 мая — в день годовщины коронации Его Величества. Он не был уверен, правильно ли поступает. Как лучше преодолеть самый узкий участок пролива — днем или ночью? Что опаснее для них — артиллерийский бой или минные атаки? Сейчас выбор был сделан в пользу артиллерии. Если бы не это его решение, они бы прошли узкую часть пролива, где расположен остров Цусима, глубокой ночью. А именно в этом районе, скорее всего, сосредоточился японский флот. Возможно, благодаря туманной ночи и сильному волнению, которое мешало противнику развернуть разведывательные суда, они смогли бы пройти незамеченными.
Лица всех были напряженными и озабоченными. Они говорили о возможной гибели так же спокойно, как крестьяне обсуждают бытовые мелочи. Долгое время моральное состояние эскадры было невыскоим. Но сейчас, перед лицом скорого боя, произошла спайка верхов и низов на фоне страха перед противником. Но был не только страх. В глазах матросов иногда вспыхивала надежда.
— Может, выживем. Тогда уж отпразднуем как следует!
Ему хотелось организовать разведку, но он боялся, что это случайно выдаст позиции эскадры. День прошел без каких-либо происшествий.
Ночь была пасмурной, темной, с редкими проблесками звезд. На море стоял густой туман. Ветер дул с силой в три-четыре балла.
Эскадра приближалась к зоне, где высока была вероятность столкновения с японскими разведчиками. Его корабли шли с минимальным освещением, так как полное отсутствие огней могло привести к авариям из-за тесного расположения судов. Однако были предприняты все возможные меры, чтобы остаться незамеченными для противника. Гакабортные огни приглушили, а отличительные фонари направляли только внутрь строя. Топовые лампы полностью отключили. Использование беспроволочного телеграфа строго запретили. Все эти действия казались логичными и продуманными. Небогатов отдал последние распоряжения: ночью запрещалось применять световой семафор. Он надеялся, что за ночь не случится ничего критического, так как все корабли следовали по одному курсу. Чтобы занимать меньше места, а не растягиваться на многие километры, они шли сжатым строем: левая колонна второй и третий боевые отряды, правая - первый боевой отряд. Впереди разведочные суда, но недалеко. В хвосте плелись их миноносцы. Основным риском этого строя он считал то, что если вражеский корабль окажется между двух колонн, то они будут вынуждены стрелять друг в друга. Поэтому он приказал не использовать для отражения ночных минных атак артеллерию калибра выше среднего. Всю орудийную прислугу 12 дюймовых башен отправили спать.
Несмотря на усталость, сон не шел. Небогатов обошел палубы, заглянул в несколько башен. Офицеры и артиллеристы, ожидая возможных минных атак, неотрывно следили за горизонтом, пытаясь разглядеть в темноте силуэты вражеских миноносцев. На других постах также дежурили матросы. Половина экипажа находилась в полной готовности к действиям по первому сигналу тревоги. Остальные могли отдыхать, но никто не снимал форму. Однако спать не хотелось никому. Людей больше пугали не артиллерийские обстрелы, а внезапные минные атаки. Ночь тянулась мучительно, и каждая минута наполнялась тревожным ожиданием — вот-вот раздастся взрыв вражеской торпеды у борта. В такой напряженной обстановке долго молчать было невозможно — нервы сдавали. Поэтому в темноте на палубах то и дело собирались группы людей, тихо переговаривающихся между собой. Темы разговоров были самыми разными, но о войне говорили меньше всего. В одной из групп обсуждали женщин. Небогатов невольно вспомнил о своей жене и дочери. Но сейчас было не до этого.