Бенни не выдержала, пришла к ней вечером, когда легионера не было рядом, постаралась вывести на откровенный разговор.
– Синди, какого хрена? Что с тобой творится?
– Н-ничего! – Синдони попыталась улыбнуться, но получилось неубедительно, уголки губ не прекращали дрожать.
– Это он, да?
– Не говори глупостей.
– Что он с тобой делает?
– Ничего, мы просто работаем вместе…
– Это из-за телепатии? Он что-то сделал с тобой?
– Тебе лучше уйти, Бенни, прямо сейчас, и не лезть не в свое дело. Да, мы с ним вместе, и я очень счастлива!
Никто не говорит о своем счастье вот так – дрожащим голосом, со слезами на испуганных глазах. Бенни тогда почувствовала, как в груди закипает привычная уже ярость – телекинетик никогда не отличалась скромным нравом.
Она стала солдатом специального корпуса, чтобы помогать людям. Она не говорила об этом с таким восторженным пафосом, как Синдони, и все же она знала свой главный принцип. Она в детстве насмотрелась на то, каким бывает беззаконие. Бенни, сколько себя помнила, хотела стать сильной, именно чтобы защищать слабых.
И вот теперь беззаконие снова было близко, прямо у нее под носом, а она ничего не могла изменить. Но должна была! Поэтому Бенни направилась к капитану.
Эзекила Кинжа она всегда уважала и побаивалась. Знала, что должна только уважать, но ничего не могла с собой поделать. Этот человек был больше похож на робота, чем настоящие роботы и уж тем более киборги. Бенни не представляла, каково это: прожить на свете много-много лет, однако так и не взрастить в своей душе ничего человеческого. Может, весь секрет в том, что и не было у него никогда души? Или она давным-давно умерла, остались только тело и разум, безукоризненно выполняющие приказы космического флота.
– Я хотела бы подать жалобу, – объявила Бенни, когда капитан наконец принял ее.
– На что?
– На неуставные отношения на корабле.
– Вот как? Кто же пытается вступить с вами в неуставные отношения?
– Не со мной… Я говорю о Синдони и этом легионере.
– Об их отношениях мне известно, – кивнул Кинж. – Такая связь уставом не запрещена. Она не мешает работе.
– Но там вряд ли все добровольно! Я уверена, что легионер вынуждает ее!
– У вас есть доказательства, Крейн?
– Какие тут могут быть доказательства? – растерялась Бенни. – Номер 3 – телепат, он просто влез ей в голову, он меняет ее!
– Хилл – тоже телепат. Номер 47 космического флота. Если ее способен подчинить легионер с частично развитыми телепатическими способностями, значит, она профнепригодна.
– Я не думаю, что телепатические способности у него развиты частично…
– Вы пришли ко мне с домыслами, Крейн, а мне нужны факты. Никаких жалоб со стороны Хилл не поступало. Если я поговорю с ней прямо сейчас, скажет ли она мне, что ей нужна помощь?
– Нет, но… Жертвы очень часто на такое неспособны!
– Снова домыслы, – отрезал капитан. – Достаточно, Крейн. Я выношу вам предупреждение, пока без занесения в личное дело. Потрудитесь в будущем заниматься только тем, что касается непосредственно вас.
– Да, капитан.
Она ожидала, что об этом разговоре станет известно легионеру – не могло не стать. Он должен был подойти к ней, попытаться выяснить, что она затеяла, угрожать ей… А он не сделал ничего. Он вел себя точно так же, как и раньше, только смотрел теперь с нескрываемой насмешкой.
Возможно, если он был таким уж крутым телепатом, он мог бы влезть и в сознание Бенни, повлиять на ее мысли, избавить от сомнений. Или даже превратить ее в такую же влюбленную дурочку, как Синдони. Но он этого не сделал, он действительно был змеей: он таился в тенях, выжидая удачного момента для удара.
Бенни была в таком отчаянии, что обратилась даже к хилеру – а больше в их команде и не было никого. Хилер, в отличие от капитана, не отмахнулся от ее подозрений, однако и помогать не спешил.