— Да нет, — сказал Андрей, постукивая зубами. — Не замерзну.
— Тебя уже трясет, — сказала Василиса.
Андрей посмотрел на нее. Василиса была в пальто. Сидевший за ней Олег был в куртке.
— А вы подготовились, — сказал Андрей. — Экипировались как надо.
— Чего сделали? — спросила Василиса.
— Оделись, — сказал Олег, положив вдруг руку на плечи к Василисе и наклонившись в сторону Андрея. — Как настроение?
— Нормальное, — сказал Андрей, — Напился я.
— Заметно, — сказал Олег.
Андрей левой рукой отыскал ладонь Василисы. Василиса несильно сжала его пальцы. «Врешь», — подумал он, улыбнулся и сказал:
— Как в анекдоте, что ли.
— В каком? — спросил Олег. — Про доктора?
— Ну да, — сказал Андрей.
Олег хохотнул.
— Что за анекдот? — спросила Василиса.
— Он знает, — сказал Андрей, кивнув на Олега.
— Рассказывай, — сказал Олег. — Ты у нас сегодня главный златоуст.
— Кто? — спросила Василиса, повернувшись к Олегу.
— Не важно, — сказал Олег.
— Да, — сказала Василиса, повернувшись к Андрею. — Ну, рассказывай.
Андрей посмотрел в открытую створку. Там по-прежнему грохотали петарды. Взрывали что-то серьезное, но сами взрывы видны не были, только, словно рябь от упавшего в воду камня, разбегались по окнам дома напротив цветные блики.
— Надо было петард, что ли, купить, — сказал он.
— Анекдот давай, — сказала Василиса.
Андрей выпустил ее руку и уперся локтями в колени. Получилось это не сразу, локти соскальзывали, и пришлось сосредоточиться, чтобы найти точку равновесия.
— Да идиотский анекдот, — сказал Андрей, глядя в пол.
— Хватит ломаться, — сказал Олег.
— Я не ломаюсь, — сказал Андрей. — Только гнусь.
Олег снова хохотнул.
— Ну, — сказала Василиса. — Мы ждем.
— Короче, приходит мужик к доктору, — сказал Андрей. — Вы, кстати, не думали, почему все время мужик? А не дядя там или тетка?
— Бывает и дядя, и тетка, — сказал Олег.
— Да, бывает, — сказал Андрей.
— Все, что ли? — спросила Василиса.
— Нет, — сказал Андрей. — Приходит этот мужик к доктору и говорит: «У меня голова кружится». А доктор говорит: «Заметно». Теперь все.
Он глубоко затянулся, так, что даже стало слегка жечь легкие, подержал дым в себе, словно это был продукт горения конопли, и выпустил густое белое облако.
— И что? — спросила Василиса.
— Ничего, — сказал Андрей.
— Не поняла я, — сказала Василиса.
— Да тут представить надо, — сказал Олег.
Андрей бросил выкуренную до половины сигарету в открытую створку.
— Все, — сказал он. — Я покурил.
— Молодец, — сказал Олег.
— Ну иди, простудишься, — сказала Василиса.
— А ты? — спросил Андрей.
— Мы сейчас тоже придем, — сказала Василиса.
Реальность сгущалась вокруг Андрея постепенно. Сначала возникла резь в глазах — свет казался слишком ярким. Потом появился стол, и излучение висевшей под потолком люстры стало чуть более приемлемым. Вслед за этим возникла музыка, голоса, ощущение собственного тела, удивительно тяжелого и как-то основательно лежащего на диванчике, обозначились боль в виске и жажда. Потом Андрей разглядел сидящих за столом людей — Никиту, Внучка, Лену и Катю. На лицах их читалось удовлетворение.
«Перетрахались все уже», — подумал Андрей и улыбнулся. Эту версию подкреплял наряд Кати. Она сидела на табуретке напротив Андрея в мужской — видимо, Никитиной — рубашке, поджав ноги и теребя нательный крестик. Перед Катей стояла открытая бутылка с пивом. Остальные тоже пили солодовый нектар.
— О, — сказал Никита. — Очнулся.
— Дайте пива, что ли, — сказал Андрей.
— А у тебя в руках что? — спросил Внучок. Лена и Катя хихикнули. Никита улыбнулся.
Андрей посмотрел на свои руки. Оказалось, что в них зажата бутылка с пивом. Пришло в голову сравнение с опоздавшим пассажиром, стиснутым дверьми электрички. Сравнение усилило головную боль.
Андрей поморщился, отхлебнул пива и спустил ноги на пол.
— Сколько времени? — спросил он.
— Полчетвертого уже, — сказал Внучок.
— А, — сказал Андрей, потом улыбнулся и поднял бутылку над столом: — С Новым годом!
Чокнулись. Выпили.
— Слушай, Никита, — сказал Андрей.
— Ну, — сказал Никита.
— А елки-то ведь нету у тебя? — спросил Андрей.
— Нету, — сказал Никита.
— А какой же Новый год без елки? — спросил Андрей.
— Нормальный, — сказал Никита.
— Нет, — сказала вдруг Катя, которую Андрей уже воспринимал просто как предмет мебели. — Без елки, конечно, плохо. Говорила же я.