Теперь все случилось менее драматично. Мрачные размышления были прерваны появившимися в поле зрения женскими ботинками и узкими джинсами с несколькими светло-коричневыми пятнами — на улице было очень грязно.
— Привет, — сказала Василиса.
Андрей поднял голову, и возникшие ненадолго сомнения по поводу зажатой в руках банки тут же растаяли. Василиса держала такой же оранжевый цилиндр.
— Привет, — сказал Андрей, вставая.
— Вот и я, — сказала Василиса и поцеловала Андрея в губы. — Я не опоздала?
— Нет, — ответил Андрей. — Вроде бы. Часов-то нет у меня.
— Счастливый, что ли? — спросила Василиса.
— Вроде того, — ответил Андрей, допив остатки коктейля.
— «Отвертку» любишь? — спросила Василиса.
— Нет, — снова сказал Андрей, подумав о том, что Дейл Карнеги не одобрил бы обилие отрицательных частиц в его речи.
— Ясно, — сказала Василиса. — Как доехал?
— Хорошо, — сказал Андрей. — Пойдем, что ли.
— Ну, наверное, — сказала Василиса, хитро улыбнувшись. — Хотя здесь неплохо.
— В метро хорошо, — сказал Андрей. — А на воздухе лучше.
Василиса послушно хихикнула.
Андрей направился к эскалатору, а Василиса, переложив банку в левую руку, тут же взяла его под локоть. Действие это, при взгляде со стороны неизменно вызывавшее зависть, изнутри неожиданно оказалось неприятным. Левая рука сразу потяжелела, словно в нее вкололи новокаин. Однако отстраняться Андрей не решился и покорно дотащил Василису до эскалатора, глядя под ноги и даже пропустив мимо ушей какую-то ее ремарку — как раз подошел поезд, его шум заглушил большую часть слов, и Андрей просто кивнул в ответ.
На эскалаторе Василиса встала спереди и повернулась к Андрею лицом.
— Скажешь, когда будем подъезжать, — сказала она.
— Хорошо, — сказал Андрей.
Василиса положила руку ему на плечо и посмотрела в глаза. От этого взгляда сделалось нехорошо. Василиса явно искала в Андрее что-то, чего он сам в себе никогда не ощущал. Причем пугало как раз то, что Василиса это «что-то» через несколько секунд отыскала, и на лице ее проступила сильная, совершенно незнакомая и явно положительная эмоция.
— Как денек провела? — спросил Андрей, думая о том, что для поддержания беседы на нужном уровне придется выпить еще. — С пользой?
— Так, — Василиса наклонила голову. — Ничего. Как дела ваши?
— Какие дела? — спросил Андрей.
— Ну ты же сказал вчера, что дела у вас какие-то, — сказала Василиса.
— А, — сказал Андрей, отметив про себя, что из-за насыщенности событиями стандартный двадцатичетырехчасовой промежуток времени неестественно удлинился. Вчера казалось чем-то очень далеким и даже в известной степени нереальным. — Так. Более-менее.
— Понятно, — сказала Василиса. — А ты вообще чем занимаешься?
— В смысле? — спросил Андрей.
— Ну, учишься или работаешь? — спросила Василиса.
— И то и другое, — сказал Андрей. — Поворачивайся.
Василиса оглянулась, потом повернулась. Аромат ее шампуня задел ноздри Андрея. Шампунь пах облепихой.
Для прогулки Андрей выбрал парк, расположенный недалеко от опрокинутой звезды Театра Советской армии. Место это они с Олегом открыли для себя с полгода назад, точнее, открыли не они, а Никита. Уютным майским вечером, занесенные в этот район ветром приключений, они пили там портвейн, разглядывая плававших по парковому пруду лебедей. Когда прогуливавшиеся по асфальтовым дорожкам охранники приближались на опасное расстояние, Никита прятал бутылку под лавку, и они закуривали. Андрей плохо знал Москву, и это место показалось ему наиболее соответствующим предстоящему мероприятию.
Однако прежде, чем идти в парк, нужно было разобраться с двумя проблемами. Первая — добыча алкоголя — решилась просто и почти незаметно. Совсем недалеко от метро оказался припаянный к бетонному забору продуктовый павильон. Андрей и Василиса, снова ухватившаяся за его локоть, зашли внутрь, и там Андрей, немного смущаясь, спросил у Василисы, что она будет пить.
— «Отвертку», — сказала Василиса, улыбаясь, и Андрей купил две желтые поллитровые банки, успев подумать о том, какие болты должна откручивать «Отвертка» в данном случае. Впрочем, болты вроде бы откручивались ключами, а плоское жало «Отвертки» нужно было вставлять в щель на головке шурупа, но, так или иначе, сравнение получалось похабным.