Марине больше всего нравился светловолосый, но она понимала, что если кто-то и решит побеседовать с ней — народу в вагоне метро было совсем мало, и рядом с Мариной никто не сидел, — то это будет один из двоих. А может быть, и оба. При этой мысли Марина нехорошо улыбнулась и стала читать дальше.
«Я наклоняюсь, раздвигаю две пивные кружки, словно ноги Вики, и подтягиваю к нам блюдце. Вики тем временем достает из кармана десятифунтовую купюру и сворачивает аккуратную трубочку. С похвальным для молодой леди тактом она сначала протягивает ее мне.
Я беру трубочку, засовываю ее в нос, наклоняюсь и быстро убираю одну из шести оставшихся дорожек. При этом я все смотрю на Тайлера. Тому явно очень хорошо. Волны охватившего его наслаждения докатываются и до меня, поэтому я очень хорошо могу оценить степень его блаженства. Я вдруг вспоминаю тот случай, когда Тайлер стащил из спортивной лавки сноуборд и потом разбил им голову охранника. Тогда он весь вечер был сам не свой, смеялся и говорил, что это его звездный час. Я думаю о том, так же хорошо ему сейчас, как было тогда, или все же не так.
Вики толкает меня под локоть. Я понимаю, что задумался и задержал купюру у себя. Нетерпение Вики мне нравится. Я передаю ей трубочку, украшая свое лицо похабной улыбкой.
— Давай быстрее, — говорю я, чувствуя, как тело мое приходит в соответствующее случаю состояние.
— Хорошо, — говорит Вики, и по ее голосу я понимаю, что вид Тайлера и Дейзи ее здорово завел. Мне делается удивительно хорошо, и я смеюсь, глядя, как Вики приходится привстать, чтобы дотянуться до блюдца. Свитер ее при этом задирается, и вид обнаженной кожи над джинсами доводит меня до полной кондиции.
Она не успевает стряхнуть последние пылинки с ноздрей, как я подхватываю ее под локоть, поднимаю и тащу к сортиру.
Мы идем вдоль таких же столиков, где так же курят, пьют, ширяются и дрочат. Потом спускаемся по железной лестнице. У меня сильно кружится голова, и Вики старается меня поддерживать, хотя и сама она не в лучшей форме.
Танцпол забит до отказа, и все сплошь какими-то детьми. Подростки лет по пятнадцать-шестнадцать. Оно и понятно — из паршивых колонок на меня обрушивается дрянной джангл. Мы бы с Тайлером никогда не пошли в «Метро», если бы не эта сучка Дейзи. К тому же, когда ты под хорошей кислотой, тебе все равно.
Я уже не понимаю, кто кого тащит, я — Вики или она — меня. Мы продираемся сквозь толпу. Какой-то бритоголовый парень сильно толкает меня в плечо. Я не понимаю, специально он это сделал или нет. Так или иначе, парень не извиняется. Но мне хватает ума просто идти дальше, хотя несколько неприятных секунд я и жду удара в спину.
Молодежь отрывается вовсю. Не знаю как, но я вдруг понимаю, что никто из них совсем не хочет танцевать. Они просто ходят в клуб, пьют пиво, а потом дрыгаются под музыку, чтобы быть похожими на героев своих любимых музыкальных клипов, которые крутят по MTV. Но в общем, мне нет до этого никакого дела.
Уже на выходе с танцпола я замечаю двух девочек, лет четырнадцати. Их оттеснили к самому краю, но они не выглядят расстроенными. Не прекращая двигаться, они прижимаются друг к другу и начинают целоваться. Я ненадолго останавливаюсь. Может, во всем виновато католическое воспитание, которое дали мне родители, но я всегда впадаю в шок при виде целующихся девочек. Вики дергает меня за локоть, и я тащусь за ней.
В конце концов…»
— Привет.
Марина оторвалась от чтения и повернулась. Неширокую пропасть между сиденьями, как ни странно, преодолел светловолосый, на которого она и не рассчитывала. Впрочем, Марина все равно не удивилась. В последнее время такое происходило часто. Бездушный социум, словно бы пытаясь извиниться, регулярно отправлял к ней делегатов мужского пола, которые выведывали ее семизначный код. Объяснений этому процессу можно было найти много, но Марина, в последнее время предпочитавшая упрощения, списывала все на продолжавшееся похудение.
Ничего не ответив, она стала читать дальше.
«…мы добираемся до мужского сортира. Там полно народу и сильно накурено. Я раздвигаю толпу плечом и направляюсь к кабинке с открытой дверью.