Олег тем временем поднял руку — она слегка покачивалась, словно он решил прополоскать в нечистом воздухе что-то невидимое, — и держал ее над головой, пока к столу не подошла официантка.
— А можно еще раз? — спросил Олег у нее.
— Можно, — ответила официантка. Андрей не смотрел на нее, но по голосу понял, что она улыбается.
— Хорошо, — сказал Олег. — Тогда сделайте, пожалуйста.
Официантка собрала рюмки, взяла пепельницу и отошла.
— Короче, — сказал Андрей. — В чем твоя теория-то?
— Да нет никакой теории, — сказал Олег.
— А чего ж ты на меня тогда гонишь? — спросил Андрей.
— Потому что твоя теория говно, — сказал Олег. — Что я уже проиллюстрировал. Это во-первых.
Олег показал пальцем на потолок.
— А во-вторых? — спросил Андрей.
— А во-вторых, теории у меня нет, но есть мысли. — Олег снова положил локти на стол.
— И какие же мысли? — спросил Андрей.
— Разные, — сказал Олег.
— Излагай, — сказал Андрей.
— Изложу, — сказал Олег. — Момент.
Он встал, негромко и как-то аккуратно рыгнул, после чего пошел в туалет.
Пока Олег отсутствовал, официантка принесла заказ. Андрей опять на нее не посмотрел и ничего не сказал. Потом он подумал, что официантка может принять его невнимание за классовое неуважение. От этой мысли стало грустно. Андрей обернулся, положив локоть на спинку стула, и посмотрел на барную стойку, до которой было не больше трех-четырех метров. Официантка сидела на высоком табурете, стоявшем сбоку от стойки, рядом с кассой, и беседовала с управлявшей счетным аппаратом женщиной лет тридцати. Другого обслуживающего персонала в баре не было. Андрей решил, что если официантка посмотрит в его сторону, то он ей улыбнется. Но она так и не посмотрела, а потом вернулся Олег.
— О, — сказал он, садясь на стул. — Уже нолито.
— А то, — сказал Андрей.
— Отлично, — сказал Олег. — Тогда нечего языками чесать. Желаю, чтобы все.
Выпили. Закусили. Задымили.
— Ну, — сказал Андрей.
— Что? — спросил Олег.
— Излагай, — сказал Андрей.
— А, — сказал Олег. — Сейчас изложу.
— Я, как говорится, весь внимание.
— Еще бы, — сказал Олег.
— Ну, — сказал Андрей.
— Короче, — сказал Олег. — По твоей теории, адреналин вообще нельзя добывать.
— Почему? — спросил Андрей.
— Потому, — сказал Олег, — что сейчас как раз мода на добычу адреналина. MTV-то смотришь?
— Смотрю, — сказал Андрей. — Кто ж его не смотрит.
— Правильно, — сказал Олег. — Так сейчас же самая мода. Экстремалы и все такое. Раньше альпинисты был, их еще поэт Высоцкий воспевал все, если помнишь.
Перед Андреем сразу возникла яркая картина — разобранный в большой комнате стол с бутылками и салатами, немногочисленные гости из родни средней удаленности и только что купленный проигрыватель, последнее достижение советской технологии, с квадратными серебряными колонками, поливающий стол, родителей, гостей и притаившегося в углу дивана семилетнего Андрея голосом, похожим на хороший графин из хрустального стекла с треснувшим горлышком.
— Помню, — сказал Андрей.
— Вот, — сказал Олег. — Раньше поэт Высоцкий воспевал альпинистов. Он-то, собственно, и сформулировал главный принцип. Типа лучше, чем от водки и сифилиса, или что-то в этом роде. А теперь MTV воспевает роллеров, сноубордеров и серфингистов. Вот кто спустился в адреналиновые шахты.
— Ну ты даешь, — сказал Андрей.
— В смысле? — сказал Олег.
— Как по писаному, — сказал Андрей. — Излагаешь красиво.
— А, — сказал Олег. — Хорошо, что хоть не по каканому.
Андрей хохотнул.
— Только объясняется все просто, — сказал Олег.
— Как? — спросил Андрей.
Олег придвинул к себе еще полную рюмку, несколько секунд молча на нее смотрел, потом, когда Андрей уже внутренне приготовился к очередному тосту, резко выпрямился и сказал:
— Как? Да как, просто. Кризисом перепроизводства.
— То есть? — спросил Андрей.
— Это же рынок, — сказал Олег. — Огромный. Сделанный за несколько лет из ничего. И держится на адреналине. Сколько уродов по весне выкатывают свои велосипеды и прыгают на них через помойки?
— Много, — сказал Андрей.
— Много, — сказал Олег и ткнул пальцем в потолок. — А ведь они их не сами лобзиком выпилили, так?