— Да ты романтик, — ухмыльнулся Виталий.
— Я за себя излагаю, — огрызнулся Костя, — а у тебя может быть иное мнение.
— Мнение… Я, коллеги по несчастью, влюбился в эту девушку ещё студентом. Со всем пылом, как сказал бы граф де ла Фер, юношеского безумия. Я заваливал её подарками, исполнял все капризы и угождал. Я готов был жениться на ней! Трижды предлагал! Трижды!!! Даже противно вспоминать сейчас, как я извивался и пресмыкался. Это было как наваждение, как наркотик. Нам было всего восемнадцать, — он помолчал какое-то время, глядя перед собой, — и я был первым её мужчиной. Слышите, вы! — он протянул руку к бутылке, налил до краёв и выпил залпом, не дожидаясь остальных, — но она кинула меня! Вытерла об меня ноги, как о последнюю тряпку! И упорхнула к Максимке — мажору и зазнайке. Галка — он мотнул головой в сторону могилы — его дочь. Я сходил с ума от ревности от ярости. Я даже заказал его! Дина на коленях умолял меня отменить заказ, и я сдался. Я всегда сдавался под её напором. Ха! Она приводила аргумент, что бесчеловечно забирать отца у ребёнка. Папаша этот сбежал вскоре после рождения Галки! И сейчас его здесь нет, вот так-то… — Виталий снова помолчал, — потом наши пути разошлись, я уехал в другой город, занялся бизнесом. Пытался отвлечься, заводить новые знакомства — ничего не помогало. Когда я вернулся, зашёл к Дине, предложил встречаться. Она согласилась, я устроил её на работу свою фирму. Но я чувствовал, ощущал, что она не любит меня, скорее терпит. Ей больше не интересны были мои рассуждения и планы, Дина использовала любой предлог, чтобы не встречаться с моими друзьями, родителями. А я терпел. Ждал неизвестно чего и терпел. А потом появился ты, — обличающим жестом он указал на Костю, — и она снова ушла.
— Вот только не надо искать виноватых, — рыкнул в ответ Костя.
— Ша, братва, — вмешался Лёха, — вы ещё драться начните! Не позорили бы память покойной. — Он снова наполнил стаканы. — Я вам так скажу, пацаны. Искать в подобных делах правых и виноватых — дело заведомо проигрышное. Пребывая в роли маминого передника, я немало наслушался а вас обоих, и по моему скромному мнению, всё гораздо проще. Не сложилось! Вот и весь сказ. У вас не сложилось.
— А у кого сложилось? — угрюмо отозвался Костя, — есть такие?
— В корень зришь, приятель, — кивнул Лёха, — была у покойной такая мешающая жить черта — принца искала. И чтобы непременно на белом коне. Берёт одного — и похож вроде, а не принц. Берёт второго — и принц, но без коня. Подавай следующего! Я ей говорил об этом на правах друга, — он вздохнул, — но, похоже, не достучался.
— Так может, такой вот недоделанный принц её и убил? Не выдержал, так сказать, груза претензий, — спросил Костя.
— Может, — кивнул Лёха, — но, повторяю, говорить об этом не хочу.
— Но почему?
— Жена моя, понимаешь, очень тяжело переносила беременность, — заговорил Лёха, снова закурив, — и роды проходили тоже тяжёло, и послеродовой период. Что-то мозгах у неё определённо сдвинулось. Брал я в жёны и девочку — студенточку, а получил в итоге полубезумную стерву. Я не обвиняю её, — поспешил уточнить Лёха, — я и сам человек не очень простой, да ещё и контуженный. Пришлось сжать зубы и терпеть. Работал на двух — трёх работах, приходил домой, а меня там ждал очередной скандал, часто вместо ужина. Потом и ребёнка начала против меня настраивать. Я и говорить пытался, и убеждал — ничего не помогало. Уже и сам на грани нервного срыва был, когда Дину встретил. Мы же с одного микрорайона — худаловский я. Так и закрутилось — она мне о своих бедах вещает, я ей о своих, а промежутках любовь-морковь. Потом любовь ушла, но дружба осталась. Не знаю теперь, как и жить дальше, словно кусок души вынули. Теперь понятно, почему говорить не хочу? Убил бы, и руки месяц не мыл, — он снова вздохнул, — вздрогнули, что ли.
— И всё равно, никто из вас не любил её так, как я! — рявкнул в конец рассолодевший Виталик, — одному подушка, другому, — он бросил на Костю раздражённый взгляд, — игрушка. Сволочи!
«Игрушка — болезненно скривился Константин. — Любите вы, интеллигенция, ярлыки вешать. А на самом-то деле…»
2001 г.
Тёплая солнечная погода установилась на территории края неожиданно рано. Со второй половины апреля граждане и гражданки смогли скинуть поднадоевшие за зиму куртки и плащи. Больше всего радовались дачники — на две-три недели раньше, нежели обычно, они смогли припасть к земле на своих фазендах и неустанно, как муравьи, трудились на благо осеннего овощного изобилия.