— Но логика есть всегда и во всем. Ни один закон не может быть нарушен без последствий.
Ветер усиливался; в центре серовато-белого сияния вдруг зародилась многоцветная хелльская вьюга, уныло бьющаяся в стены своей монотонной темницы.
— Но мы берем и поджигаем воздух, и этот огонь реален. Мы вызываем дождь — и промокаем до нитки. Мы исцеляем, уничтожаем и создаем. Так почему нельзя использовать принцип «огненного молота» для превращения сорняков в пшеницу? — мужчина поднял на меня блеклые глаза.
Я его ненавижу.
Он считает меня чрезмерно самоуверенной выскочкой, которой слишком много дозволено, и мечтает, чтобы никто не узнал, что у него есть столь безответственная и невнимательная ученица.
А я молюсь всем богам, чтобы никому не стало известно, что легендарная и загадочная Хозяйка грозной Гильдии Некромантов учится у склочного мужика, не имеющего не то что титула или научной степени — даже имени.
У него нет никакого таланта к преподаванию, знаниями он делится неохотно, раздраженно кривясь в ответ на каждый глупый вопрос; но колдует наставник как бог — даром что мертвый.
— Вообще-то можно, — робко заметила я, протягивая руки вперед — и наставник охотно запустил в меня сферой серовато-белого сияния: ему вообще очень нравилось швыряться в меня боевыми заклинаниями, и тут я отвечала ему полной и безоговорочной взаимностью. — Но подобные превращения требуют перестроения структуры на молекулярном уровне. Наш тип мышления и объем памяти не позволяет выполнять такие задачи с нормальной скоростью.
— А с какой позволяет? — наставник разочарованно глядел на то, как я без особых проблем поймала его сферу и спешно успокоила многоцветную вьюгу в ее центре.
— Примерно одно зернышко пшеницы за десять лет, — прикинула я.
— Пятнадцать, — недовольно поправил он, формируя новую сферу.
Один вид того, как колдует этот призрак, стоил того, чтобы терпеть его отвратительный характер и периодические попытки меня прикончить. Заклинания вылетали из него легко и естественно, будто дыхание, ластились к несуществующим пальцам, нежно поглаживали вечно взъерошенные волосы, мгновенно наливаясь силой.
— Превращение воздуха в плазму так же требует воздействия на молекулярном уровне, — в качестве наглядной иллюстрации меж его вскинутых рук вспыхнул воздух, выстрелив вверх нахальным рыжим языком. — Но с огненными заклинаниями справится даже младенец. Почему?
— Потому что мы просто его нагреваем собственным внутренним резервом сил, — заученно отозвалась я, зеркально повторяя его действия. — Проверка домашнего задания закончена?
Вместо ответа он швырнул в меня заклинанием, и я едва успела преобразовать атакующий лепесток пламени передо мной в ненадежный щит, которого хватило ровно на то, чтобы дать мне время отскочить в сторону.
Увидев меня по-прежнему живой и даже относительно невредимой, призрак скорчил кислую мину и грустно кивнул.
— Так о чем ты хотела со мной поговорить?
— Мне нужна помощь, — вздохнув, призналась я.
— Что, срочно понадобилось кого-то вусмерть запугать призраком с гремящими цепями? — усмехнулся наставник, разведя нематериальными руками.
— Нет, — поспешно ответила я, пытаясь выбросить из воображения непозволительно заманчивую картину маслом — резко поседевший «жених» с Ирейи, нервно дергающийся от каждого шороха. Эх, хорошо бы, конечно… — Если я добуду книгу по фейской магии — вы сможете в ней разобраться?
Надо же, оказывается, и призраки умеют таращить глаза, как удивленные аррианцы!
— Во-первых, — завелся с пол-оборота наставник, — в фейской магии нельзя разбираться! А во-вторых, где ж ты достанешь книгу? Из всех фей, умеющих писать, я знаю только… — его глаза уже рисковали покинуть орбиты.
— Древнего, — кивнула я.
— И что, нашелся самоубийца, согласившийся провести вора в Светлейший Сейвенхолл? — самый известный самоубийца Хеллы заинтересованно склонил голову к плечу. Я молча кивнула.
— Отлично, — на призрачном лице заиграла пакостная усмешка, некстати напомнившая об опрометчиво оставленном в моей комнате Тамазе, — тогда последний вопрос: а мне-то что с этого будет?
Я скривилась. Некоторых корыстных гадов не исправляет даже могила.
— Еще сделайте вид, что вас вообще не интересует принципиально иной подход к магии, — фыркнула я. — И, к тому же, вы — единственный из моего круга общения, кто способен видоизменять тип своего мышления. Больше никто не сможет разобраться в магии фей и тем более попытаться исцелить меня с ее помощью.
— Из тебя получился бы неплохой призрак, — помедлив, поделился откровением наставник. — Жаль.
— Спасибо, мне и живой неплохо, — раздраженно огрызнулась я, вскидывая руки в традиционном жесте формирования водной сферы — не столько опасного, сколько обидного заклинания, способного внезапно обрызгать оппонента ледяной водой.
Призрак мгновенно создал перед собой прозрачный щит из уплотненного воздуха и из-за него многозначительно показал мне язык.
Я невозмутимо отогнула мизинец, изменяя традиционную фигуру, и насмешливо приподняла бровь. Призрачная физиономия печально вытянулась, узнавая заклинание, — потому что защититься наставник никак не успевал, и в следующее мгновение над его головой повисла миниатюрная тучка, непрерывно выстреливающая крошечными молниями.
— По поведению — двойка, — смачно сплюнул в сторону призрак, сворачивая бесполезный щит.
Загадочная Хозяйка могущественной Гильдии Некромантов никогда и никому не покажет язык.
Чего не скажешь о единственной принцессе Хеллы.
Стопки книг у стен давно превысили допустимые размеры, и большая часть бесценных фолиантов обвалилась на пол, создавая непередаваемую атмосферу обжитого бардака. Огромное, как и везде во Дворце, окно заросло сероватой пылью, и свет робко прокрадывался в заброшенную комнату, аккуратно раскладывая блики на стальных уголках обложек. Рабочий стол по-прежнему был погребен под грудами записей и раскрытыми книгами. Под потолком когда-то сушились пучки целебных трав, но сейчас жалко свисающие с веревки бесполезные веники гораздо больше напоминали сено, чем потенциальное лекарство.
Первый месяц после отравления я еще надеялась на старую добрую ворожбу, часами торчала над трудами канувших в небытие ведьм — но без особого результата. Ничего похожего на тот миотоксин, которым меня опоили, в их трактатах не описывалось, на самостоятельные поиски противоядия могли уйти долгие годы — а времени уже совсем не оставалось. А потом явилась делегация с Ирейи, составление антидота ушло на второй план, и от старых увлечений пришлось отказаться.
Подумать только, я не заходила в свой собственный кабинет уже полтора месяца!
И если мне не повезет с феями, то вряд ли вообще когда-нибудь еще зайду…
На пальце, опрометчиво прикоснувшемся к недочитанной книге, остался серый островок пыли. Я рассеянно растерла его, осматриваясь, и наконец заметила самый краешек нужного мне пакетика под заваленным столом. Пришлось перетаскивать в сторону очередную стопку фолиантов, чихая и отфыркиваясь от взвившейся пыли, и лезть на карачках под стол, чтобы вытащить из дальнего угла свою добычу.
В столь говорящей позе меня и застал новоявленный жених, какого-то демона забывший в моем личном кабинете.
— Моя леди… — заговорил было он — и застыл, с нескрываемым интересом рассматривая меня.
«Его леди» попой вперед выкарабкалась из-под стола и с недовольным видом сдула с лица выбившуюся из прически прядь. Прядь была категорически против и сразу же вернулась на место, предварительно украсившись клоком паутины, до того покоившейся между выдвижным ящиком и ножкой стола. Зато вожделенный пакетик с золотистой пыльцой наконец-то оказался у меня в руках, и потому меня совершенно не волновало, в каком виде я предстану перед женишком.
— Вы что-то хотели? — я запнулась, вдруг обнаружив на его безупречном мундире бейдж, варварски приколотый портняжной булавкой. — Лорд Дориан?