— Боюсь, я ничем не смог вам помочь, — закончил Пеллэм.
— Если вы говорите правду, вы оказали нам огромнейшую помощь.
— Какой смысл мне лгать?
— Скажите, мистер Везунчик, чего было больше — огня или дыма?
— Наверное, больше дыма.
Брандмейстер кивнул.
— Какого цвета было пламя?
— Не знаю. Обычного. Оранжевого.
— А не голубого?
— Нет.
Ломакс сделал пометки в блокноте.
Потеряв терпение, Пеллэм спросил:
— Что у вас есть на Этти? Улики? Свидетели?
В улыбке Ломакса ясно читалась Пятая поправка.[2]
— Послушайте, — взорвался Пеллэм, — речь идет о семидесятилетней женщине…
— Послушайте, мистер Везунчик, я скажу вам вот что. В прошлом году мы расследовали в городе десять тысяч подозрительных пожаров. Более половины из них оказались следствием поджогов, из которых треть устроили женщины.
— Согласитесь, это едва ли можно считать доказательством вины Этти. Какой у нее предполагаемый мотив?
Ломакс повернулся к своему заместителю.
— Предполагаемый мотив. Этот человек слышал про предполагаемые мотивы. Откуда он это узнал? Из «Вестника полиции Нью-Йорка»? Из «Криминальной хроники»? Нет, он мне кажется обыкновенным настырным журналистом. Убирайся к такой-то матери вместе с твоим предполагаемым мотивом! Чтобы духа твоего здесь не было!
Вернувшись за ограждение, Пеллэм продолжал снимать, а Ломакс продолжал не обращать на него внимание.
Пеллэм направил камеру на угрюмый переулок за сгоревшим домом, — чтобы увековечить кучу мешков с мусором, спасших Этти, — и вдруг услышал завывание на высокой ноте, шум дыма, если только дым был способен издавать шум.
Пеллэм прошел к строительной площадке на противоположной стороне улицы, где завершалось возведение шестидесятиэтажного небоскреба. При его приближении дым превратился в слова.
— Одной из них. Я была бы одной из них.
Женщина сидела под сенью огромного мусорного бака, рядом с двумя облупленными каменными бульдогами, на протяжении ста тридцати лет охранявшими лестницу в дом Этти. Это была негритянка с симпатичным, щербатым лицом, в белой блузке, разорванной и перепачканной сажей.
Присев рядом с ней на корточки, Пеллэм спросил:
— Привет, Сибби. Как вы?
Негритянка продолжала таращиться на сгоревшее здание.
— Сибби, помните меня? Я Джон. Я вас снимал. Для фильма. Вы рассказали о том, как переехали сюда из Гарлема. Вы должны меня помнить.
Однако женщина, похоже, его не помнила. Пеллэм впервые встретил ее у входа в дом, когда пришел в очередной раз беседовать с Этти. Судя по всему, Сибби уже была наслышана о нем, потому что вместо приветствия сразу же предложила рассказать о своей жизни всего за двадцать долларов. Возможно, кое-кто из кинодокументалистов поставит под сомнение этические аспекты выплаты денег объектам съемки, но Пеллэм сунул ей в руку двадцатку и начал снимать до того, как Сибби решила, в какой карман ее убрать. Однако, это оказалось пустой тратой времени и денег; большую часть своего повествования негритянка просто выдумала.
— Вижу, вам удалось благополучно выбраться.
Сибби рассеянно объяснила, что в момент возгорания находилась дома с детьми — они только сели ужинать, рис и бобы с кетчупом. Им удалось быстро покинуть горящее здание, но затем Сибби с малышами вернулись, чтобы спасти от огня свое имущество.
— Вот только телевизор мы не смогли вытащить. Попробовали, но он оказался слишком тяжелым. Черт.
Мать позволяет своим детям так рисковать? Пеллэм поежился от этой мысли.
За спиной Сибби стояли девочка лет четырех, сжимающая сломанную куклу, и мальчик лет девяти-десяти, с грустным ртом и заразительно веселыми глазами.
— Кто-то выкурил нас отсюда, — заявил мальчишка, бесконечно гордый собой. — Вы можете себе это представить?
— Можно мне задать вам несколько вопросов? — начал Пеллэм.
Сибби промолчала.
Пеллэм начал снимать в надежде, что недавние события негритянка помнит лучше, чем дни своей молодости.
— Ого, вы из Си-эн-эн? — спросил мальчишка, уважительно глядя на красный глаз видеокамеры.
— Нет. Я работаю над фильмом. В прошлом месяце я уже снимал твою маму.
— Ох, и ни фига себе! — восхищенно воскликнул мальчишка. — Кино. Уэсли Снайпс, Дензел Вашингтон, здорово!
— У тебя есть какие-нибудь мысли по поводу того, как начался пожар?
2
Пятая поправка к Конституции США, определяет, в частности, порядок привлечения к ответственности подозреваемого в совершении тяжкого преступления.