Я мысленно пробежал по списку того, что у меня было при себе, выискивая что-нибудь полезное, потом вдруг улыбнулся и вытащил аборигенскую кость-указатель. Я ткнул костью на дверь, произнес все необходимые Слова, и тяжелое дерево двери дрогнуло и выгнулось, словно пытаясь уклониться от убивающего ее ужаса. Дерево трещало и чернело, моментально сгнивая и разлагаясь, и его рыхлая мертвая материя расползалась огромными дырами. Я спрятал кость и обеими руками принялся разрывать образовавшиеся дыры, пока, наконец, не проделал брешь, достаточную, чтобы в нее пройти.
Я шагнул вперед, ожидая, что столкнусь с целой армией вооруженных охранников и еще каким-то количеством шокированных слуг, но в огромном гулком холле никого не было. Он был пуст. И в Поместье по-прежнему царила поразительная тишина, без единого звука или признака жизни. Я не мог позволить себе поверить, что я опоздал. Еще есть время. Я это чувствовал. Я поднял свой дар, чтобы отыскать место, где находится семейство Гриффин, и снова Нечто извне грубо захлопнуло мое внутреннее око. Я закричал от ужасной боли, заполнившей мою голову. Я шатался, сбивая боль усилием воли, тяжело дыша от потрясения. Было ощущение, что в голове разорвалась бомба.
И мне показалось, что где-то неподалеку смеется Нечто, дразня меня.
Я встал, собрав вокруг себя, как броню, последние силы. Мне не нужен был мой дар. Я знал, где семья Гриффинов, где они должны быть. В единственном месте, запретном для всех, кроме самого Гриффина - старом погребе под Поместьем. В поисках входа туда я быстро осмотрел первый этаж. И я обнаружил, что случилось со всеми охранниками и слугами. Они были мертвы, все до единого, изуродованные и убитые, как и монахини в часовне. Разорванные на части, выпотрошенные, расчлененные, с обезображенными лицами. Но, по крайней мере, тела сохранили свои головы. Все лица были растянуты и искажены от предсмертных боли и ужаса. Мне хотелось остановиться и закрыть всем глаза, но на это не было времени.
Все тела лежали в ряд...тщательно уложенные, чтобы привести меня прямо, к двери, ведуще вниз, в подвал. Слуги в их старомодной форме, охранники в броне, - все они погибли так легко, и так жутко. Все было залито кровью, по большей части - еще липкой на ощупь, и длинные алые полосы тянулись по стенам, где она била из разорванных артерий. Воздух был насыщен ее зловонием, а когда я дышал через рот, то продолжал чувствовать медный привкус. Я, наконец, дошел до конца этого ряда и остановился перед дверью, которую любезно оставили чуть приоткрытой, приглашая меня вниз, в подвал... Я знал, что ждет меня там, желая показать мне, что он сделал с семьей Гриффинов и Мелиссой.
Я толчком распахнул дверь до упора. Длинный ряд каменных ступеней, ярко освещенных бумажными фонариками, уходил под землю. И на каждой ступени, привалившись к голой каменной стене, сидели мертвые слуги или охранники, тщательно усаженные так, чтобы их мертвые взгляды были направлены вниз по спуску. Я осторожно пальцем ткнул ближнего ко мне. Мертвое тело чуть покачнулось, не подавая никаких признаков, что готово восстать и броситься на меня. Я начал спуск по лестнице, тщательно придерживаясь середины, и мертвые тела, мимо которых я проходил, одно за другим медленно поднимали головы, смотрели на меня и потерянными, далекими голосами шептали мне по секрету:
"Здесь такое горячее пламя. В нем даже птицы сгорают".
"Что-то держит меня за руку и не хочет отпускать".
"Они пьют наши слезы, как вино."
"Нам не нравится быть мертвыми. Это не похоже на то, что они нам обещали. Тебе тоже не понравится."
Я прикладывал все силы, чтобы их не слушать. Адский бизнес постороен на отчаянии и лжи. За исключением того, когда правда может ранить вас сильнее.
В конце концов я добрался до нижней ступени лестницы. На это ушло много времени. Я понятия не имел, сколько я прошел, но сейчас я должен быть глубоко под Поместьем, возможно, прямо в сердце холма, на котором и сто и т Гриффин-Холл. (Говорят, он воздвиг и холм, и Поместье в одну ночь...) Совершенно обычная дверь в подвал тоже была приоткрыта, приглашая меня внутрь. Я пинком распахнул ее и шагнул в каменную каморку за ней так, словно за моей спиной стояла армия. И, конечно же, все они были там – все семейство Гриффинов. Иеремия и Maрия, Уильям и Глория, Элеонора и Марсель - все они были распялты, прибиты к холодным каменным стенам. Кровь продолжала капалть из жестоких ран на их пронзенных запястьях и лодыжках. Они молча смотрели на меня широко распахнутыми, умоляющими глазами, боясь что-нибудь сказать. Мелисса Гриффин сидела одна в центре каменного пола, внутри пентаграммы, линии которой были начертаны кровью ее семьи. На ней все еще сохранились обрывки черно-белого одеяния послушницы, хотя и с оторванным капюшоном. Кто-то зд о рово ее избил, видимо, просто пользуясь возможностью. Кровь на ее разбитом и распухшем лице уже запеклась, но, когда она посмотрела на меня, я увидел в ее глазах все то же выражение спокойной, непоколебимой благодати.