Он застонал, его ногти впились в мои бедра, когда я прикусила его нижнюю губу.
— Что там еще, Джулиан? — Спросила я, затаив дыхание, одной рукой обхватывая его подбородок, а другую оставляя на затылке. — В том, что ты сделал, было нечто большее, и ты забрал воспоминание прежде, чем я смогла его увидеть. Что ты все еще пытаешься от меня скрыть?
Игнорируя меня, он вонзил зубы в мое плечо, и это был не просто акт страсти. Он хотел пометить меня. Сделать меня своей. Он провел губами вверх по моей челюсти и вниз по горлу.
— Что ты, блядь, натворил, Джулиан? — Спросила я в последний раз.
Я действительно не хотела проверять, насколько хорошо я могу проникнуть в его мысли. Это было похоже на вторжение в частную жизнь, но, если он не скажет мне, я сделаю это. В конце концов, это он лишил меня выбора и использовал гребаную магию крови, чтобы привязать мое тело к своему. Не то чтобы я не хотела этого задолго до того, как он это сделал, но сам акт все еще балансировал на грани добра и неправды.
Джулиан зарычал, когда я сжала его волосы в кулак и извивалась рядом с ним. Он прижался ко мне, когда кама начала изливаться из него. Он наполнил воздух вокруг меня, и я вдохнула его, наслаждаясь хрустящим запахом, который пронзил мою пульсирующую сердцевину.
Черт бы его побрал, он вызывал привыкание.
Дерево позади меня треснуло, и я начала заваливаться назад, поскольку массивный дуб больше не выдерживал нашего веса, но вместо того, чтобы упасть на лесную подстилку, моя спина ударилась
обо что-то мягкое, и я почувствовала гладкие простыни и одеяло подо мной.
В комнате было темно, и в какой-то момент мое пламя перестало гореть. Я двинулась, чтобы отстраниться, но Джулиан крепко схватил меня, укусив за другое плечо.
— Какого хрена…
Мое тело содрогнулось, когда его твердость потерлась о чувствительный пучок нервов, заставив меня застонать. В боли было удовольствие, если все делалось правильно. Разве не это я всегда говорила?
Как же я была права.
— Мы должны были найти тебя, поэтому я сделал единственное, что мог, — прошептал он мне в шею, а затем сцена открылась снова.
Он стоял на коленях в темной комнате, а девушка — девушка, которую я узнала — стояла перед ним. Ее светлые волосы едва шевельнулись, когда она наклонилась и порезала его кожу. Затем она использовала его кровь, чтобы начертить руны. Руны, которые притянут меня к нему.
Чтобы я почувствовала то, что чувствует он. Чтобы, как только он коснулся меня, я жаждала его до конца перехода. Чтобы я не могла убежать. Даже если я покину эту планету, он найдет меня. Он всегда найдет меня.
Но магия крови была не настолько проста, чтобы дать ему все, ничего не получая взамен.
Чтобы сформировать связь, все барьеры между нами перестали бы существовать. Я бы чувствовала то же, что и он… И в ответ он бы стерпел мою боль, если бы я убежала или сопротивлялась.
Сильное жжение, наполнившее мою грудь, наполнило и его. Боль, которую он чувствовал, теперь была моей.
Он практически приковал меня к себе, и при этом приковал ко мне и себя.
Все для моей безопасности… Ну, не совсем, но в основном. Его желания были сильными, грубыми и наполненными такой сладкой агонией. Он хотел делать со мной вещи, от которых пытался меня защитить.
Никто из Всадников не был хорошим человеком, особенно Джулиан, и я нарушила тот контроль, который у него был, когда я оставила их.
Беспокойство снедало его. Ярость клокотала в нем. Это разрушило все его отговорки, которые удерживали его от того, чтобы заползти в мою постель, и привело его к заключению сделки с девушкой, которая могла творить магию крови.
Чтобы заполучить меня и удержать, он почти раскрыл свою душу.
Я должна быть в ярости. Я должна бороться с ним и со Зверем каждой клеточкой своего существа из-за того, каким мужчиной был Джулиан. Потому что собственническое поведение, от которого я бежала всю свою жизнь, глубоко укоренилось в нем.
Но он был не просто Смертью. Его звали Джулиан.
Мой Джулиан. Тот, кто сделает все, чтобы защитить меня, даже примирится с самим собой и правдой, которую он уже знал.
Я была его величайшей слабостью, и все же держаться от меня подальше — даже ради меня — никогда не было вариантом. Зверь и я выбрали его в качестве пары, и он принял это. Я была его, во всех смыслах этого слова.
Но он также был моим, и такого рода капитуляция не была естественной после Смерти. Он заставил меня действовать, но, поступая так, он, наконец, принял свое чертово решение.