было. Он умер уже несколько месяцев назад.
— Доннах был прав насчет тебя. Что ты будешь другой. — Это был и ответ, и нет.
— Откуда ты знаешь, что я говорила с ним? — Я спросила ее. Она выползла из клетки, поднимаясь на ноги. Разорванная
одежда свисала с ее конечностей, выставляя напоказ оранжевые руны. — Потому что меня послали сюда в качестве испытания для
тебя и наказания для меня. Я рада видеть, что он был прав, учитывая, что, если бы он был неправ, я бы осталась здесь гнить. — От ее слов у меня закружилась голова, и мягкое покачивание комнаты усилилось.
Когда движение прекратилось, и мое зрение прояснилось, я увидела, что четверо фейри были освобождены и стояли вместе. Женщина снова подняла голову, чтобы посмотреть мне в глаза. Неважно, демон, который на самом деле освободил ее, или гигантский енот, который, как я знала, крался у меня за спиной.
— Он хотел испытать меня. Зачем?
Она улыбнулась, и это было некрасиво. Ее черные зубы блеснули в слабом свете огня, острые и смертоносные.
— Потому что мой брат хочет вернуться домой.
Больше она ничего мне не сказала, подняв руку и начав рисовать. Как и в случае с Доннахом, воздух сгустился, и рисунки слились воедино. Раздался характерный хлопок, и наружу вырвалась магия. Образовался небольшой портал, лишь с легкой оранжевой дымкой между этим измерением и следующим.
— Я даже не знаю, что это значит, — сказала я. Каждый из Благих прошел перед ней, пока не осталась только она. Она остановилась всего в нескольких дюймах от портала.
— Сейчас это не имеет значения. — Фейри подняла руку и нарисовала еще одну руну. Она парила перед ней в воздухе. — Но, когда придет время, я буду у тебя в долгу. Будь в безопасности, Маленькая Утренняя Звезда.
Поток магии пронесся по воздуху, ударив меня прямо в плечо. Я ахнула от боли, прикрыв его рукой. Она обжигала, жарче, чем адское пламя, это точно. Я убрала пальцы, вздрогнув от резкого прикосновения воздуха.
Кожа была оранжевой и светящейся. Серия штриховых знаков и взаимосвязанных линий, которые сошлись вместе, образуя руну.
Черт возьми, как, во имя Сатаны, это могло продолжаться со мной?
Сначала проклятая клятва на крови, а теперь это. Я повернулась, чтобы потребовать, чтобы она убрала это, но девушка уже ушла — и когда Джулиан нырнул к ее исчезающей фигуре, портал захлопнулся за ней.
— Что, черт возьми, она со мной сделала?
Аллистер встал передо мной и убрал мою руку. В его глазах появились морщинки беспокойства, но я знала, что дело было не только в этом. Чем дольше он смотрел на руну, тем больше в нем начинало зарождаться глубокое беспокойство.
— Есть хорошие новости и плохие новости, — сказал он в конце концов. Я побледнела и нетерпеливо проворчала, чтобы он продолжал. Ухмылка тронула его губы, но искренности в ней не было. — Плохая новость в том, что я не знаю, что это за руна.
Что ж, это было просто потрясающе.
— А хорошая новость? — Спросила я его, мои плечи дрожали от усталости.
— Я знаю кое-кого, кто может помочь нам это выяснить.
Я кивнула, протягивая руку, чтобы провести по лицу, вытирая песок из глаз. После всего этого глаза ужасно жгло.
— Ну, я думаю, мы можем добавить это к списку: «дерьмо, с которым Руби нужно разобраться», — пробормотала я себе под нос. Он просунул руку под мою челюсть, его пальцы обхватили мой подбородок, когда он потянул его вверх.
— Мы разберемся с этим вместе, хорошо?
Он не оставлял места для спора, когда смотрел на меня вот так. Я наклонилась, не в силах сдержаться, и позволила своим губам коснуться его губ. Аллистер издал тихий стон, притягивая меня ближе. Одна рука обвилась вокруг моей талии, в то время как он переключил хватку с моего подбородка на волосы у основания шеи.
Мой язык выскользнул наружу, раздвигая складки его губ.
— Руби, детка, я люблю тебя до смерти, и ты заслуживаешь этого после того, как сегодня чуть не умерла, но, пожалуйста, не могла бы ты подождать, пока мы не вернемся в квартиру? — прервала нас Мойра.
Я застонала, неохотно отстраняясь. Мир выскользнул у меня из-под ног, и мне пришлось грубо схватить Аллистера за плечи, поскольку он поддерживал меня, чтобы я не упала. Казалось, и моя голова, и ноги решили, что на сегодня с них хватит.
Руки, державшие меня, из теплых и маслянисто-гладких превратились в восхитительно холодные, когда Аллистер передал меня кому-то.
— Она все еще теряет кровь, — сказал Аллистер. Мне не понравилось беспокойство, которое я услышала в его голосе.