– Поняла, – кивнула Ольга Дмитриевна и записала.
– Далее. Я завтра оберну пятьдесят тысяч со своего счета в золото и положу в безопасный ящик[11].
– Так много? Ты считаешь, что война продлится долго? Больше года?
Статский советник мрачно ответил:
– Тебе лучше не знать, чего я жду от этой войны. Но она будет долгой.
Лыкова-Оконишникова сморщилась, а супруг продолжил:
– Русская армия к ней не готова. Как горько острят мои друзья военные, это ее перманентное свойство. Биться с хорошо организованной германской машиной – занятие тяжелое. Убьют много людей.
– Но тебя ведь не призовут?
– Нет, я слишком старый для этого. Потом, из общей полиции по мобилизационным планам заберут примерно каждого десятого. А из сыскной – никого. Даже наши низколобые вожди понимают, что кто-то должен ловить преступников.
– А Павел и Николай? – продолжила уточнять жена.
– Они офицеры, их место в строю. Однако специфика службы сыновей такова, что в пехотную цепь командовать полуротой не пошлют. Шпионов тоже надо изымать, а еще засылать во вражеский тыл своих шпионов. Так что они сядут в штабах. Зная характеры Чунеева и Брюшкина[12], уверен, что они будут рваться в боевые операции. Нам остается лишь молиться за них…
Ольга Дмитриевна уткнула карандаш в бумагу:
– Что еще?
– Рубль примется худеть, но не сразу, а постепенно. Нужно ввести экономию. Начни записывать свои расходы и смотреть, что там лишнее и где можно найти то же самое, но дешевле. Далее. Я слышал в Министерстве финансов, что с объявлением кампании в стране могут ввести временный запрет на продажу алкоголя…
– Вот давно бы так, а то ты прикладываешься к рюмке каждый день!
Сыщик пропустил слова жены мимо ушей:
– …поэтому надо запасти бутылок десять, а лучше двадцать… нет, тридцать крепкого. Я сам займусь этим завтра. Продолжаю… Когда в столицу привезут с позиций первых раненых, тут наверняка общественные силы откроют свои госпитали. Земство, Красный Крест, может быть даже частные лица со средствами. Ты не удержишься и запишешься туда сестрой милосердия…
– Непременно! – опять вставила жена.
– Поэтому можешь заранее обновить свои знания, пройти курсы или что там у вас. Скоро пригодится.
Ольга Дмитриевна записала и это.
Лыков вдруг решил:
– А поехали прямо сейчас к Таубе. Он и она умные люди и многое дополнят к моим словам. Такое время наступает, что надо держаться вместе.
Сказано – сделано. Статский советник телефонировал генерал-майору и сказал, что они с супругой хотят приехать, потолковать. Барон задал всего один вопрос:
– О чем?
– О том, что скоро настанет.
– Понял, приезжайте.
Супруга послала горничную ловить извозчика, а Лыков полез в буфет взять бутылку французского коньяка – барону такие напитки были не по карману.
Виктор Рейнгольдович и Лидия Павловна приняли гостей настороженно:
– Что произошло, если вы так внезапно по нам соскучились?
– Меня посылают в Якутию, – с порога пояснил сыщик.
– Всего-то? Ты еще и на Чукотке не был.
– Командировка продлится до зимы, и военные действия запросто откроют без меня.
Генерал прикинул в уме – не иначе мысленно глянул на карту – и кивнул:
– Да, ты можешь не успеть вернуться.
– Так быстро все начнется? – всплеснула руками Ольга Дмитриевна.
– К зиме, скорее всего, пушки уже заговорят в полный голос, – грустно ответил барон. – Эх… Доигрались наши дипломаты…
– Они-то тут при чем? – сердито перебил статский советник. – Внешнюю политику по закону определяет государь.
– Умные дипломаты должны удерживать верховного правителя от ошибочных поступков, – сказал Таубе.
– А что может быть ошибочнее войны? – возмутился гость.
Все четверо сели за стол, и разведчик продолжил:
– Это наш с тобой старый спор, Алексей. Войны неизбежны, их нельзя отменить целиком. Государства, как и люди, всегда будут выяснять отношения при помощи силы. И надо быть сильным, чтобы уметь защищать свои интересы.
Сыщик энергично возразил разведчику:
– Война войне рознь! В нашем противоборстве с турками я сам принял участие как доброволец. Мы воевали за правое дело. А резня с японцами для чего понадобилась России? Погубили кучу людей, получили взамен одни унижения…
Виктор Рейнгольдович потер культю левой руки, которую он потерял в Маньчжурии. И постарался ответить основательно:
– Война на востоке была не нужна никому, кроме кучки высокопоставленных жуликов, тут я с тобой согласен. И людей, сложивших там головы за барыши августейших лесных дельцов[13], безмерно жалко. Но ведь грядущая битва затевается у наших западных границ. Там решится будущее России, да и всей Европы. Нельзя ее сравнивать с японской кампанией.
13
Конфликт с Японией начался с распри из-за лесных концессий на корейской реке Ялу. Среди тайных бенефициаров концессий были великие князья и сам царь.