– Именно так. Кастет еще возьму. Обнюхаю все и вернусь в свой кабинет чаи гонять.
– Ну тогда хотя бы не зарывайся в этой своей разведке. А то захочешь отличиться и пустишься один в горы, как тогда в Тифлисе[18].
Алексей Николаевич насупился:
– Там другое дело, там я мстил за человека, которого абрек застрелил у меня на глазах. А тут? Плевал я на грязных, давно не мывшихся каторжников. Они далеко, никому в столице не угрожают. Брюну с Маклаковым ребята неинтересны. Просто подвернулся повод сослать строптивого подчиненного к Макару и его телятам. Я буду вести разведку, не выезжая из Якутска… Ну, еще по пендюрочке? Прикончим сосуд и отберем у барынек самовар.
На этом разговор о командировке закончился, все опять перешли на тему предстоящих событий. Таубе, служивший в армии с юношеских лет, боялся столкновения с Тройственным союзом. Австрийцев и турок он за серьезных противников не считал – жидковаты против русского солдата. А вот германцы… Еще Виктора Рейнгольдовича беспокоила связь с Буффаленком, нашим резидентом в Германии Фридрихом Гезе. Когда загремят пушки, в Германию поездом уже не въедешь. И на брюхе не поползешь через границу. Связь «в условиях особого периода» теоретически была подготовлена, она шла через Бельгию и запасным каналом через Швецию. Но на практике никто ее еще не опробовал. Как она себя покажет? Какие дополнительные меры предпримет германская контрразведка, чтобы обрезать контакты резидента с Петербургом?
Лидию Павловну больше занимали бытовые вопросы. Россия покупала в Германии много разных товаров, не задумываясь о том, чтобы производить их самостоятельно. Военных беспокоила электротехническая промышленность – ее продукция чуть не вся прибывала из Кайзеррейха. Баронессу, как врача, интересовали лекарства. Если немцы остановят их продажу, русские госпитали окажутся в тяжелом положении. Покупать медикаменты у стран-союзниц, Франции и Англии? Но позиция Альбиона, как всегда, колеблется. Нет полной уверенности, что тот выступит на стороне России, когда начнется кровопролитие. Франция сама сидит на германской шее и в ус не дует. А ну как ее оттуда скинут?
Лыков поддержал эту тему, напомнив, что и химия у колбасников на высоте. Случится война, в русских лавках недосчитаются многих товаров. Тут некстати сыщик вспомнил про отравляющие газы, которые якобы изобретают в секретных лабораториях Фатерланда. Но приятель взглядом велел ему заткнуться – не пугай женщин!
Уже поздно вечером Лыковы вернулись домой. Ольга Дмитриевна не легла сразу спать, а долго сочиняла список германских товаров, которые надо успеть приобрести. Укладываясь в постель, Алексей Николаевич подумал: а составляют ли теперь такие списки в Министерстве промышленности и торговли? И решил, что вряд ли…
Глава 2
Неожиданный союзник
Два дня прошли в сборах. Статский советник снял со счета тысячу рублей, присоединив ее к командировочным. Уложил теплую одежду, запасся хорошим чаем, собрал аптечку. Выбрал книгу в дорогу – “Фрегат «Паллада”» Гончарова, чтобы перечитать ее в третий раз. Описание медлительного плавания под парусами действовало на сыщика успокаивающе. Еще по вечерам он листал «Историю моего современника» Короленко – те главы, где тот вспоминал Якутию.
На службе отъезжающему выдали открытый лист[19]. Брют и здесь показал свой мелочный характер: сам его визировать не стал, а поручил сделать это вице-директору Васильеву. В далеком краю, где от оформления бумаги часто зависит отношение местных властей, на такие детали сразу обращают внимание. Алексей Николаевич махнул на дундука рукой. В Сибири надо надеяться только на самого себя. А в себе сыщик был уверен.
Неожиданно в квартире раздался телефонный звонок. Трубку сняла Ольга Дмитриевна, услышала голос и сказала через плечо:
– Какой-то Аванесян просит тебя.
Лыков тут же подошел:
– Сурен Оганесович? Здравствуйте.
– Доброго дня, Алексей Николаевич. Мой клиент просит вас о встрече.
Сыщик нахмурился:
– С какой целью? Не пошел бы он куда подальше… В последний раз мы с ним плохо расстались.
Аванесян был личным адвокатом главного столичного бандита, «Мориарти петербургского преступного мира», а по-русски «ивана иваныча». Первоначально его звали Илларион Рудайтис, в преступном мире он имел кличку Ларька Шишок. Начинающий разбойник тогда лишь подымался на Олимп и сперва наделал ошибок. Сыщики его выследили и спровадили на каторгу. Шишок оказался талантливым злодеем, быстро обучавшимся. В тюрьме он поменялся именами с мелким вором в последней стадии чахотки. В итоге лже-Ларьку схоронили в сопках Забайкалья, а из узилища сбежал как бы другой арестант. И через несколько лет, после кровавой борьбы за лидерство, у питерских фартовых появился вождь. Теперь его именовали Сергей Родионович Вырапаев, изменилась и кличка – Сорокоум. Он действительно был умен, а еще изобретателен и жесток. Воли тоже было не занимать. После длительного перерыва властная рука организовала и переустроила порядки в криминальном мире столицы.