— Да.
— Ты так говорил и в прош-ш-ш-лый раз. И где же тот паладин, что пытался обойти проклятье? Постой. Можеш-ш-шь не отвечать. Все они — глупцы, заключившие с тобой сделку, — умерли. Их душ-ши уничтожены, их больш-ш-ше нет ни в одном из миров.
— В этот раз все будет иначе.
— Не будет. Проклятие не снять. Сколько воинов и магов пыталось исправить твою ош-ш-шибку? Сколько душ-ш-ш поглотил хаос?
Харон молчал.
— Молчишь? Молчиш-ш-ш-ш… Ты не отступишь, и я тебя понимаю. Тогда назови его имя.
— Леха Марвел-бля.
— Хорош-ш-шо. Я принимаю плату.
В изуродованную проказой ладонь упала древняя Монета Долга, на которой черной вязью проступило имя: «Леха Марвел-бля».
В круге дольменов безопасно, мгла сюда не сунется, древняя магия камней куда сильнее злобы Пожирателя. Харон расстелил попону и сел, чтобы восстановить растраченную ману и отдохнуть перед дорогой. Вскоре придется снова прорываться сквозь мглу. Снова сражаться с тварями Пожирателя. Ущелье Костей — недоброе, опасное место. Опасное даже для Стража. Глядя в грязно-серое небо, Харон думал о своем поступке. Уверенность, с которой он истратил последнюю Монету Долга, придала сил, принесла в душу надежду.
Посидев так немного и решив, что лучше стоит понаблюдать за своей «инвестицией», некромант достал магический кристалл, прочитал заклинание «Всевидящее око», и увидел Леху. Молодой некромант брел по пшеничному полю в компании своего товарища следопыта. Оба одеты в щегольские кожаные доспехи, еще и мечи серебряные с собой тащат. Нарядились, что твои шуты на ярмарку! А с этим сраным серебром что будут делать?
Харон отбил фэйспалм. Монету Долга вдруг стало безумно жаль.
— Плотва, кажется, я старею.
— Фрррр — подтвердила Плотва.
Харон наблюдал за бредущими по пшеничному полю парнями, и вдруг подумал, что когда-то сам был таким же: молодым, самоуверенным и живым.
Харон. Ошибки прошлого -2
Флоренция. 1348 год.
Мы прибыли во Флоренцию двадцатого июля, в день почитания святого Лазаря, покровителя больных лепрой. И чем дольше я находился в этом душном от смрада городе, тем больше убеждался, что одних молитв и соблюдения жителями заповедей будет недостаточно. Зло плотно пустило корни в истерзанное болезнью тело Флоренции, еще немного и город захлестнет агония.
Жара стояла невыносимая. Узкие улицы были засыпаны мусором, канавы полны нечистот. Последние, к слову, горожане выливали прямо из окон, чтобы лишний раз не казать носа из дома. Люди боялись выходить на улицы, где за каждым углом поджидала Чума, страшная и непобедимая болезнь. Но я знал, что с ней можно справиться.
Когда-то давно мои предшественники искали тех, кто принес в мир проказу, искали слуг Дьявола. Их усилия не прошли даром. Из церковных летописей я узнал, что инквизиторы напали на след могущественного алхимика по имени Вариус. Алхимик создал в своей лаборатории споры лепры, а слуги Козлоногого (а быть может сам Козлоногий) наделили их темной силой. Первый зараженный вышел из лаборатории Вариуса и направился в самое людное место — на рыночную площадь. Он кашлял и чихал в лица прохожим, хватал их за руки, приближался так близко, что от зловонного дыхания люди не могли увернуться. Это было подло.
В летописях описаны знамения и приметы, написано как можно отыскать создателя болезни и как поймать первого зараженного. Увы, в те далекие времена мои предшественники и братья по оружию потерпели поражение. Алхимик Вариус бежал, а первого прокаженного и вовсе не удалось отыскать.
Теперь же я принял сию ношу. Я ищу создателя Чумы, и того, с кого все началось.
— С чего начнем, инквизитор Арон? — спросил Витор, когда мы шли через квартал кожевников.
— Для начала подберем место, годное для работы, — ответил я, прикрывая лицо краем плаща. Дышать миазмами смерти было невозможно.
— Разве мы не остановимся при монастыре святого Лаврентия?
— Нет, клирик. Нам стоит держаться подальше от обители Господа…
— И поближе к обители Дьявола, — с понимающей усмешкой окончил фразу Витор.
Так повелось, что церберы Инквизиции близки к Господу духом, но телом и разумом близки к Дьяволу. Ибо чтобы понять своего врага, ты должен принять его образ мыслей, понять черную суть и болезненную, извращенную логику Зла. Ты сам должен стать Злом.
— Так куда мы направимся, Арон?
— В Часовню Прокаженных[9].
Мы двинулись вниз по улице, к монастырю святого Лаврентия. Тот купец не соврал, трупы действительно гнили прямо на улицах, и некому было о них позаботиться. Копальщики не успевали рыть могилы; поговаривали, что власти желают привлечь к работам заключенных и приговоренных к каторге. Не знаю насколько верно такое решение, но точно знаю одно: улицы нужно очистить. Сейчас Флоренция являла собою плачевное зрелище. Жирные зеленые мухи ползали по изуродованным телам мертвых и умирающих; садились на гнойные бубоны и начищали крылышки, затем разносили болезнь все дальше и дальше, дальше и дальше…
9
Лепрозорий — лечебное учреждение для выявления, изоляции и лечения больных лепрой (проказой).