Но ничего этого не произошло. Путаясь в словах, Берн сказал, что он хотел бы «пойти в постель». Мои брови взлетели вверх. Он запнулся, покраснел, а потом выдавил, что «хотел бы со мной в отель».
Возникла пауза… Он молчал и смотрел на меня. Внезапно я приняла решение. Я не была влюблена в него или увлечена им, но это был такой прекрасный, легкий день, что я подумала: закончить его вместе было бы логично. Мне было хорошо и приятно с Берном. Тогда – почему бы нет? Я же взрослая женщина.
В постели Берн был нежен и ласков. Я ощутила, как комок моей тоски и напряжения постепенно рассасывается, и все внутри меня наполняется приятным покоем. Я словно лежала на пляже в бездумно-солнечный день, у меня впереди была куча времени, и никуда не надо было торопиться.
Берн гладил мне руки, грудь и все время повторял: «Красьивая, красьивая». Он немного учил русский язык в связи с возможным сотрудничеством его фирмы с нашей страной. Сюда, в Питер, он прибыл на какой-то русско-шведский круглый стол, посвященный развитию сотрудничества между нашими странами.
Я осталась в Питере еще на два дня – до конца командировки Берна. Мы договорились переписываться и созваниваться друг с другом. Каждый день я получала по электронной почте трогательные и смешные послания от Берна, где он писал, как он скучает по мне и хочет меня снова увидеть.
Он прислал мне приглашение, и я поехала к нему в Швецию. И на четвертый день моего пребывания в Гетеборге, где жил Берн, он сделал мне предложение. Похоже, он увлекся не на шутку.
А я… раздумывала. Вика, едва я рассказала ей о Берне, сразу cказала: это то, что мне в данный момент необходимо и мне нельзя упустить Берна. Ни в коем случае!
Я не была влюблена в него, но думала, что тихая совместная жизнь успокоит меня и приведет в чувство после моего безумного романа с Родькой.
Позже, проанализировав все задним числом, я прекрасно поняла, что просто, как маятник, шарахнулась в другую сторону, чтобы убежать от своей прежней жизни. Мне страшно хотелось обрести под ногами какую-то надежную почву, и Берн показался мне лучшим кандидатом на роль пропуска в другую жизнь. Спокойный, немногословный, внимательный – в нем было все то, чего не было в Родьке. И я решила, что смогу наладить с ним нормальное семейное существование.
Но все обернулось совсем не так, как я думала…
Берн оказался вовсе не тем человеком, за которого я приняла его сначала. Его немногословие обернулось равнодушием, заботливость – педантичностью, а внимательность – стремлением все держать под контролем. И довольно скоро я поняла это. И то раздражение, которое во мне вызывал иногда Берн, никуда не исчезало, оно, напротив, как магнит, притягивало к себе все: наши ссоры, возникавшие на пустом месте, глухое молчание по вечерам, отчуждение в постели…
Но деваться мне уже было некуда. Родилась Лиза, и я «погрузилась» в дочку без остатка… Я довольно быстро освоилась в Швеции, выучила язык, в дальнейшем собиралась найти себе работу…
– Рагозина! Ты спишь? – раздался у меня над ухом голос Юрки.
– Задумалась…
– Красивым женщинам думать вредно, – подмигнул мне Юрка. – Давай-ка, Рагозина, я тебе салатика с рыбкой на тарелку положу и винца налью.
– Примитивный ты человек, Cвирня! – вздохнула я. – У меня – проблемы и депрессия. А ты мне салатик предлагаешь!
– А я что, не понимаю?.. Но отвлекаться-то как-то надо.
– Не получается.
– А ты постарайся, и все получится.
Разубеждать Юрку – тратить понапрасну время. Лучше промолчать.
Я уткнулась в свою тарелку. Салаты Антонина всегда готовила на славу, и мы наперебой высказывали ей свои комплименты как отличной хозяйке.
После обильных тостов за наше школьное братство, обменов информацией – какие у кого перемены и планы, – Юрка наклонился ко мне и прошептал:
– Ты мне сегодня категорически не нравишься!
– Ничем не могу помочь. Я и сама себе не нравлюсь.
– Я не в том смысле.
– Я поняла, в каком. Не парься, Юр. Если я тебе порчу радужную картинку, можешь отсесть от меня или выйти на балкон к Шурыгиной. Там, кажется, байки травят. Ржут, как лошади.
– Обижаешь, Рагоза. Я помочь тебе хочу. Всей душой!
Свиря был пьян в стельку. Я вздохнула: и зачем я сюда приперлась? В надежде, что отвлекусь от своих проблем? Пока это получается у меня плохо. Может, распрощаться со всеми и уйти?
– Ты мне только скажи! – напирал на меня Юрка. – И я все для тебя сделаю! А, Таш? Ты не копи в себе. Люди-то вокруг на что тогда?