Завершив приготовления и посетив банк, я поспешил в Екатеринбург, куда пока не мог попасть посредством Шило. Шило любезно перенёс меня к Челябинску, прямо в центр. Но я не стал наслаждаться красотами города у озёр, тем более что тут же подвернулся извозчик.
— Куда едем, барин?
— Я тебе не барин… А, впрочем, куда можешь отвезти?
— А куда пожелаете? Любой кабак, варьете, девки разгульные на любой вкус, охотничий клуб, винный погребок, даже дом поэта есть.
— А до Екатеринбурга, до Витрума?
— А денег хватит?
— У меня-то? Хватит вполне, — я был из банка, так что деньгами на всякий случай запасся вдоволь.
— Ну, — стушевался он. — Я так далеко не могу. Но Михей может.
Извозчик отвёз меня в парку, где пересадил в автомобиль, который тоже был оборудован под платный извоз.
— Надо в Екат? — после короткого, но тихого разговора о вознаграждении извозчику, который меня нашёл, спросил водитель.
— В него, конкретно в Витрум. Желательно прямо сейчас. Сколько будет стоить?
Не любое такси ездит между городами, но этот — мог. Глаза Михея загорелись.
— Двести рублей! — затаив дыхание, выдал он. Вероятно, это было много больше, чем обычно.
— Согласен, поехали. Только не заикайся про попутчиков, которых ты захочешь по дороге завезти с вокзала до Еката.
— Ну, барин, это же… Удешевит поездку! К тому же там могут быть приятные в разговорах дамы. Скрасят поездку!
— Ищи себе другого пассажира в категории за двести.
— Ладно-ладно, барин, я же пошутил.
Дверь трактира со странным названием «Весёлая жаба» со скрипом открылась, мне навстречу прошатались два подвыпивших посетителя, я пропустил их и аккуратно прошёл к бармену за стойкой.
— А кто хозяин заведения, голубчик?
— Ну, я и есть этот счастливый человек, владелец и управляющий в одном лице, а что? — он протёр тряпкой барную стойку, потом ей же свою лысину. Был в этом некоторый символизм.
— А сколько стоит стать Вашим другом? — я предусмотрительно положил на стол сотенную купюру.
— Вот прямо столько и стоит. Как тебя зовут, друг?
— Аркадий.
— Борис. Будем знакомы, — он сцапал деньги со стойки и улыбнулся в свой неполный комплект зубов. — Что-то налить, друг?
— Нет. Тут обретаются мои бывшие подчинённые, такие лихие типчики, человек восемь, примерно.
— Ну да, есть такие. Сидят в дальнем зале. Надоели мне хуже горькой редьки. Платят гроши, жрут пустую кашу, не пьют, а их разбойные рожи у меня в трактире остатки клиентуры распугивают. И ведь не предъявишь таким ничего, всё законно. Может, они у тебя что-то украли, друг? — с проснувшейся надеждой спросил повеселевшей буквально минуту назад трактирщик. — Я быстро полицию приведу.
— Я с ними сначала поговорю, а потом может и полицию.
— Вторая добрая новость за сегодня.
— А первая?
— Я друга приобрёл! — не переставал улыбаться Борис.
…
Я открыл дверь и зашёл в дальний зал, с усилием поставив на пустой стул увесистый рюкзак.
— Здорово, гоблины. Узнали меня?
Шайка сидела за столом и безобидно играла в карты, попивая самый дешёвый в заведении пустой чай.
Я плюхнулся рядом, на другой пустой стул и критически осмотрел «четвёртый отряд». Они определённо меня узнали и трое из восьмерых потянулись к своим поясам.
— Ну, не надо, бродяги. Вы же не думаете, что Вы меня столько убивали-убивали, а тут вдруг возьмёт и получится? К тому же ещё и забесплатно.
— Что… — голос говорившего каторжанина предательски дрогнул. — Кех, кхе… Что это Вас, если память не подводит, Аркадий Ефимович, привело в наши дикие края?
— Да я вот сидел как-то, пил чай и подумалось мне… Может, Вам податься некуда? Может, работа нужна?
— Я слыхал… — бросив быстрый взгляд на остальных, протянул молодой парнишка из шайки. — Слухи бродят, что Вы остальных-то наших того… убили.
— Врут. Они служат казаками в Южном Алтае. Добровольно. А кто не захотел — убрался на все четыре стороны.
— И Вы нас тоже того… Хотите в казаки пригласить?
— Нет, такого предложения у меня для вас нет.
— А какое есть?
— Есть одно горячее предложение, есть… готовы выслушать?
— А мы, — подал голос первый говоривший, с рыжей бородой, — Аркадий Ефимович, никуда не торопимся. Нам хотелось бы для начала разговора одну неопределённость устранить. Так сказать, сгладить.
— Какую? — невинно спросил я.
— Держите ли Вы на нас зло за то, что мы… Вопреки нашей воле и следуя злому приказу своего тогдашнего господина, который был нам не по нутру, сами-то мы невинные овечки… Дык вот, пару раз, грешным делом, в Вашу сторону… ненароком, того… стреляли?