— Ладно, я тебя услышал. А ты подготовь мне досье на Инквизицию. Меня больше не само досье интересует, а то, что кто-то способен такую информацию добывать.
— С его согласия. Это называется вежливость.
— Это надо думать, криминальные элементы?
— Это проблема?
— Да нет, почему же? Мы не полиция. С китайцами вон, кустовскими, наладили работу. Константин понемногу дела ведёт.
— Как он там? Не обижается, что Дмитрия ко мне перевели?
— У тебя ему нужнее. Кстати, как там дела у Дмитрия?
— Машину купил, — я был уверен, что Чуй и сам докладывает.
И тот факт, что Шпренгер видит ситуацию в городе под разными углами, даёт ему ощущение контроля надо мной и меня это устраивает.
Хуже было бы, если бы он прикидывал как накинуть на меня аркан.
Распрощавшись с полковником, я набрал начальнику бийской полиции:
— Андрей Савельевич, приветствую.
— О, Аркадий Ефимович. Всегда рад…
Начальник полиции не продолжил мысль. Скорее всего, полностью она звучала как «всегда рад, когда Вы просто звоните, а не приезжаете на пулемётном 'козлике».
— Андрей Савельевич, я вот тут подумал… Мебель Вам в управление новая нужна. Стулья там, столы. Шкафы. А то старая поизносилась уже.
— Есть такая проблема. Мебель нам сразу досталась «поношенная». А с чего такая щедрость?
— Да просьба есть. Такая, достаточно невинная.
— Кто-то препятствует движению грузов?
— Нет, что Вы, кто бы стал? Тут одни черти на мой город в суд подали.
— Ну, я же не суд. Не слышал о таком.
— А Вы можете по своим каналам спросить, есть такой иск к кому-то в городе Николай? Ко мне лично или ещё к кому. А то повестки нет, боюсь пропустить.
— Узнать и попросить о чём-то?
— Нет. Процесс прошу не трогать. Мне бы просто есть ли дело, кто судья и всё. Я сам.
— Аркадий Ефимович, давайте без Ваших… громких методов. У нас город тихий. Все всех знают.
— Компромисс. Вы узнаете, кто судья и когда он готов нас принять. И мы придём вместе поговорим. А Вы проконтролируете, чтобы я не переходил рамки.
— Хороший вариант. В течение пары часов узнаю. А кто истец, что за иск должен быть?
— Да чёрт его знает. В общем, у меня в гостях был один мутный англичанин и сказал, что его люди на меня в суд подали. Англичане какие-нибудь. А что, почему, я не знаю.
— Достаточно и этого. Если про мебель это не шутка, то нам бы ореховую. В Новосибирске такую продают, я видел.
— Сделаем.
Глава 12
Концессия
— Евгений Михайлович, здравствуйте.
— Здарова, Савелич, — судья Митрофанов, махнул нам рукой. — Заходите.
На столе, среди папок с делами царствовала стеклянная пепельница, до краёв заполненная бычками.
Судья был немолодым, небольшого росточка и с остаточным пушком на голове, когда лысина почти полностью завоевала голову, а остатки волос безуспешно пытаются показать видимость зарослей.
Зато под крайне редкими зарослями хаотично произрастали родинки или какие-то пигментные пятна.
Судья был изрядно в возрасте и, судя по мешкам под глазами, помимо курения, ещё и пьющий.
— Ну вот они, Ваши клоуны… Да Вы присаживайтесь, присаживайтесь.
Начальник полиции уже предупредил меня, что судья был стар как испражнения мамонта, много-много лет служил старшим следователем города и района. Как следствие, знал с молодых ногтей всех чиновников и полицейских, включая самого начальника.
Митрофанов был остёр на слово и запросто мог обложить кого угодно, благо имел пожизненный статус судьи.
Поэтому его предпочитали не злить. Впрочем, сейчас он пребывал в благодушном настроении.
— Короче, указали они адрес. Бийский район, город Николай, улица Заводская, дом один. Индекс пришпандохали общерайонный. Шлемазлы. В общем, ребятки, я пишу определение о возврате искового как поданного с нарушением подсудности. Пусть подают в другой суд.
— Другого суда нет, — я поднял руку как школьник, — Мы же вообще не входим в состав Российской империи.
— Вот беда-то, — Митрофанов достал ещё одну сигарету, по-гусарски щёлкнул зажигалкой и прикурил, пустив густую струю дыма в середину кабинета.
На полке у него стояло небольшое чучело совы и от густоты дыма, казалось, что даже чучело готово закашляться.
— Но, если Вы не поняли, мне плевать, куда они могут подавать. Могут сходить на болото навоз потоптать. Не моя юрисдикция, не мои проблемы, — он пустил ещё одну струю.
— А можно почитать, что они там пишут, — я протянул руку повыше.
— Валяй, Савелич сказал, что ты свой. Кстати, об этом, ты у нас кто такой вообще?