— А кто сейчас им рулит?
— Семья дяди Вани, но они готовы снять с себя это всё, причём мне им придётся заплатить за все постройки, сооружения, инженерию и так далее. Практически весь аэропорт создан руками Ивана Ивановича.
— Ну, довольно много чего придётся добавить. Но это я так, если договоримся. Сколько Вы хотите, Аркадий Ефимович?
— Считаешь себестоимость по утверждённой смете.
— Это что-то новое.
— Ну Митяй, ты получаешь от аэропорта доход. Торговля ГСМ, техническое обслуживание, сбор за посадку, причём маленький.
— Ещё и работа столовой и лавки, склады.
— Да. И это имеет себестоимость, расходы эксплуатационного характера.
— Посчитали. И?
— От прибыли отминусовали себестоимость и посчитали чистую прибыль. Прости, Митяй, я тебя, по сути, основам экономики учу.
— Не, я это всё и так знаю, только не так по-умному.
— Ну, тогда получаем чистую прибыль, и она идёт пополам, половина тебе и половина мне. Честно?
— Аэродром Ваш… А налоги?
— У меня нет налогов. В этом и есть смысл, у моего города есть имущество, я получу прибыль от него, от бизнесов государственных, это позволит мне вообще не вводить налоги. Так что, получится у нас сработаться?
— Ну, начнём с того, Ваша светлость, что я не вижу тут толпы страждущих авиаторов.
— Это, Митяй, часть проблемы. Даже главная её часть.
— Эбаут.
— Что?
— Ну слово такое. Я пытался английский учить. Получается не очень. Пока только одно слово выучил. Эбаут. Оно такое… Всё объясняет.
— Гм. А можно по-русски?
— Что, Ваша светлость тоже не очень в языках? В общем, я понимаю, чего они Вас сторонятся.
— Война?
— Она, родимая. То есть, наоборот, не родная, не родимая, — стушевался Митяй.
— Боятся, что их собьют? Ты видел мои стены? У меня под стенами орда могла стоять и всё равно не проникла бы.
— А ну как собьют с земли? Короче, пилотам это триста лет не надо, рисковать собой и целостностью корпуса.
— А ну как закончится война? Чтобы ты понимал, реальные боевые действия пока закончились.
— Сегодня закончились, завтра начались. Я может не шибко грамотный, но понимаю, что нужен мирный договор.
— Допустим, мы завтра его подпишем. И раструбим по всей Степи. Кстати, как нам это сделать?
— Слухи кочуют от стойбища к стойбищу. Тут нечто похожее, информация перемещается от аэропорта к аэропорту. Или радио. Есть у Вас радио?
— Нет, — развёл руками я. — Ну вот, достану самый большой радиоприёмник и всем сообщу. Прилетят они?
— Да. Только так Вы оттянете всю клиентуру от моего аэропорта.
— А ещё раньше заберу тебя. Ты же будешь встречать их тут?
— Вообще, конечно, оно выгодно. Я за себя расскажу, ладно?
— Да, Митяй, говори, я слушаю.
— У нас же на Кедровике как? Там Манька главный.
— Говорили, что ты рулишь аэродромом?
— Это да. Но надо мной стоит Манька.
— Манька в смысле Мария?
— Манька — это Цыгарин Денис Юрьевич, вор-авторитет. И тайга его. И деревенька. Лесопилки две. Мастерские. И аэродром. И я тоже под ним хожу. Отдаю довольно много. Мне таких условий, как у Вас никто не предлагал, козырных. И пилоты боятся садиться, ёлки кругом, полоса коротковата. У Вас вот какой длины полоса?
— Недавно продлили до двух километров. Идёт по внутренней части стены с юга на север.
— Гм. Моя-то четыреста пятьдесят метров.
— Митяй, ты меня прости, но мы не будем длиной ВПП меряться. Это детский сад, тем более видно же, что у меня длиннее. Но суть-то не в этом. Ещё раз. Допустим, я вопросы с войной порешал?
— Допустим.
— Тебе нравятся условия, Митяй. Выгодно? Или мне того… Воспитывать бабу Ягу в своём коллективе?
— Какую Ягу?
— Не важно. Суть в том, что ты представляешь для меня ценность как специалист, который возьмётся и исходя из опыта, сразу настроит мне целое направление. И я не буду переживать за этот проект. В этом твоя ценность, причём «в моменте».
— Если сейчас не соглашусь, через время Вы найдёте другого человечка, он тут всё обустроит, и я со своей каторжной рожей в город не впишусь?
— Ну не так жёстко, но смысл ты ухватил верно.
— Да я не против, но…
— Постой. Давай до «но». Ты согласен?
— В целом.
— Митяй, ну что не так?
— Да как же! Я же того, этого…
— Ну, не тяни ты кота за гриву. Я не прошу давать согласие прямо сейчас, сниму вопрос по войне.
— По войне, да… снимете… — он горестно вздохнул. — Но есть же ещё и Манька?
— Ты ему денег должен, что ли?
— Тьфу на Вас. Простите, вырвалось. Но задолжать ему денег — это хуже, чем мухоморы жрать на ужин. Манька мужик суровый. Ему не понравится, если я такой красавчик, встал и вышел. А у меня к тому же жена, дочка Млада, она в школу только начала ходить.