– Календарь лежит у меня на столе в кабинете.
Мел подробно рассказал ей, как его найти, и услышал топот маленьких ножек. Либби уже ринулась за календарем, забыв про телефон. Положила трубку на рычаг, не сказав ни слова, видимо, Роберта.
Мел вышел из своего кабинета и пошел по административному этажу, держа на руке толстое теплое пальто.
Внезапно он остановился и посмотрел вниз, на кишевший как муравейник зал, где за последние полчаса, казалось, набралось еще больше народу. Все кресла для ожидания были заняты. Стойки информации и справочного бюро походили на островки, окруженные морем людей, среди которых было немало военных. Перед стойками регистрации пассажиров вытянулись длинные очереди – иные, извиваясь, уходили так далеко, что конца не было видно. За стойками находилось вдвое больше кассиров и инспекторов – дежурным помогали сотрудники, оставленные из предыдущих смен, и перед ними, как партитура на дирижерском пульте, лежали расписания рейсов и схемы размещения пассажиров в самолете.
Задержки с вылетом и изменения маршрутов, вызванные бураном, подвергли серьезной проверке и расписание рейсов, и человеческое терпение. Внизу, как раз под тем местом, где стоял Мел, находилось отделение компании «Браниф», и какой-то моложавый мужчина с длинными светлыми волосами и желтым шарфом вокруг шеи громогласно возмущался:
– Что за наглость: с какой стати я должен лететь в Канзас-Сити через Новый Орлеан?! Вы что – решили перекроить географию? Дали вам капельку власти, так вы совсем рехнулись!
Агент по продаже билетов, хорошенькая брюнетка лет двадцати двух – двадцати трех, устало провела рукой по глазам и с профессиональной выдержкой ответила:
– Мы можем направить вас и прямо, сэр, но мы не знаем когда. Погода сейчас такая, что этот кружной путь будет более скорым, а стоимость – та же.
За мужчиной в желтом шарфе вытянулись длинной цепью другие пассажиры, и у каждого – свои, совершенно неотложные проблемы.
Возле стойки компании «Юнайтед эйрлайнз» разыгрывалась другая пантомима. Хорошо одетый бизнесмен, низко пригнувшись, что-то втолковывал сотруднику компании. Судя по выражению лиц и жестам, Мел Бейкерсфелд легко мог догадаться, что диалог разворачивался примерно так:
«Мне бы очень хотелось попасть на ближайший рейс».
«Сожалею, сэр, но свободных мест нет. И, как видите, у нас большая очередь на разбронирование…»
Тут агент поднял на клиента глаза и умолк. На стойке перед ним лежал портфель, и бизнесмен – не назойливо, но весьма недвусмысленно – постукивал пластиковым ярлычком по краю портфеля. Такие ярлычки выдаются членам Стотысячемильного клуба, созданного компанией «Юнайтед эйрлайнз» для своих постоянных пассажиров – элиты, которую стремятся иметь все компании. Выражение лица у кассира тотчас изменилось, и он, очевидно, сказал: «Сейчас что-нибудь устроим, сэр». Карандаш агента приподнялся и вычеркнул одну из фамилий в списке пассажиров – человека, приехавшего много раньше и имевшего все основания получить билет, – а вместо него вписал имя бизнесмена. Стоявшие позади него ничего не заметили.
Такое творилось во всех авиакомпаниях, и Мел это знал. Только наивные или очень далекие от всего люди верят в нерушимость так называемых списков на очередь и списков бронирования и в беспристрастность тех, у кого они в руках.
Взгляд Мела остановился на группе, явно только что прибывшей из города и как раз входившей в аэровокзал. Все они отряхивались от снега, как видно, метель не только не утихла, а стала еще злее. Не успел он подумать об этом, как новоприбывшие уже растворились в сутолоке вокзала.
Лишь немногие из восьмидесяти тысяч пассажиров, ежедневно проходящих через центральный зал, поднимают глаза вверх – туда, где помещается администрация, а сегодня таких было еще меньше, поэтому почти никто не замечал Мела, стоявшего там и смотревшего вниз. Для большинства пассажиров аэропорт – это авиарейсы и самолеты. Многие, наверно, понятия не имеют о том, что в аэропорту вообще есть служебные кабинеты или какая-либо администрация, в то время как это сложный, хоть и невидимый механизм, состоящий из сотен людей, – механизм, который должен работать для того, чтобы аэропорт мог функционировать.
Но может быть, это и к лучшему, подумал Мел, спускаясь по эскалатору вниз. Если бы люди больше знали, они выявили бы и недостатки в работе аэропорта, и то, какими это чревато для них опасностями, и уже не с таким спокойным сердцем отправлялись бы в путь.