Часть 7
Он мчится по дороге, которая петляет между домами за высокими заборами. Знаю, что находится на пределе. Таким видела его только раз, когда он примчался к Оксане посреди нашей девичьей ночёвки и сбивчиво рассказал, что поссорился с отцом в пух и прах.
— Давид… — тихо зову его, и он поворачивает голову в мою сторону. Всего на долю секунды, после возвращая всё своё внимание дороге, но мне хватает этого времени, чтобы понять по потемневшим зрачкам, что Невский действительно на грани.
Сворачивает в сторону заброшенной железнодорожной станции и резко тормозит у тёмной громады полуразрушенного здания вокзала. Выходит из машины, и мне ничего не остаётся, как последовать его примеру.
— Что ты творишь? — задаю вопрос ему в спину, снова начиная заводиться от злости.
Притащил меня сюда, будто я его игрушка, и чем это может обернуться для нас обоих, его, видимо, совсем не волнует. Только это имеет значение для меня, и я собираюсь донести это до Невского.
— У меня к тебе те же самые вопросы, Аля, — чеканит он, оборачиваясь. Мне даже знать его не нужно как свои пять пальцев, чтобы понять по выражению лица — Давид дошёл до предела.
— О чём ты?
— О Славе и твоём с ним «милом» общении.
— А что с ним не так?
— А ты не догадываешься?
— Нет.
— И то, в чём я тебе признался, не имеет для тебя никакого значения?
В тоне Невского звучит неприкрытая горечь. И мне бы, возможно, стало стыдно, однако есть одно очень значимое «но». Давид несвободен, а я — напротив. И имею полное право делать всё, что захочу, и с кем захочу.
— Дав, это всё совсем не стоит того, чтобы рушить нашу дружбу. Вот это вот всё.
— Не прикрывай своего желания раздвинуть перед Славиком ноги нежеланием рушить нашу дружбу, — морщится он. И меня опять накрывает волной злости.
— Ты вообще себя слышишь? Ты не мой парень и никогда им не будешь! У тебя другая — Оксана, моя лучшая подруга. Ты забыл?
— Я с ней поговорил об этом.
— Ну надо же! И я с ней поговорила тоже.
— Я в курсе.
— Тогда может ты в курсе ещё и того, что это всё невозможно? Эти «прекрасные» отношения на троих, когда она с тобой и собирается за тебя замуж, а ты и я трахаемся время от времени.
— Она так сказала тебе?
— О чём?
— Что мы собираемся пожениться?
— Она сказала, что мы можем с тобой быть вместе, когда это будет удобно всем троим, но замуж за тебя пойдёт именно она.
Устало обхватываю себя за плечи и приземляюсь на металлический низкий заборчик, опоясывающий крохотный газон перед зданием вокзала. Вызывать на разговор мне нужно было не только Оксану, а их обоих с Давидом, чтобы расставить все точки над «ё». Но уже поздно что-либо исправлять в прошлом, зато можно попробовать сделать это в настоящем.
Невский садится рядом со мной, прикасаясь бедром к моему бедру. И мне совсем не хочется отстраняться. Пусть это невинное касание станет тем, что оба будем готовы себе сегодня позволить.
— Ты же мне сразу понравилась. Безумно, — начинает говорить Дав, вытягивая перед собой длинные ноги и скрещивая их в лодыжках. — Я и подошёл к вам только из-за тебя. Наблюдал за вами обеими, любовался тобой издалека. А потом решился.
У меня перед глазами — тот вечер, когда мы познакомились с Невским. Помню до чёрточки всё, что тогда испытала в его сторону. Раздражение — красной нитью по всем чувствам, потому как не понравился мне вообще. И глаза Оксанки, полные неподдельного восхищения. Она тогда только-только с парнем рассталась, мы и отправились-то в этот бар потому, что ей срочно требовалось развеяться. И встретили там Давида. Давида, который стал встречаться с Окс уже на следующем свидании.
Давида, которому на самом деле понравилась я.
— И перевёлся к вам в академию только для того, чтобы с тобой чаще бывать. Мне мало тебя всё это время было. Ты не представляешь, насколько чертовски мало.
Он поворачивается ко мне, и на губах снова — горечь улыбки. А я не знаю, что ему ответить. Потому что всё это время воспринимала только как друга и была уверена, что он относится ко мне точно так же. А теперь выходит, что мама была права.
— А зачем же с Оксаной начал встречаться?
— Потому что тебе на меня плевать было. Сколько раз мысленно представлял в картинках, как тебя трахаю. Сколько раз готов был твоим «ухажёрам» морды поразбивать. Останавливало только то, что тогда бы точно ты меня к чёрту послала. А в клубе когда гуляли, вдруг понял, что у тебя тоже ко мне что-то есть.