Итак, при аффектах происходит нарушение обычного для данного лица течения представлений; в сознание его вторгаются представления и чувствования помимо воли субъекта; воля более или менее бессильна овладеть течением этих чуждых, наполнивших сознание, представлений; мы не в силах подавить сильный аффект, придать представлениям желаемое течение, не в силах вызвать новые, чуждые завладевшим нами представлениям; одним словом, под влиянием аффекта человек становится более или менее другим, чем был только что перед аффектом.
Аффекты выражаются более или менее значительными изменениями во всем организме; при одних наступает повышенное мышечное напряжение, при других – ослабление этого напряжения; первые Кант назвал стеническими, вторые астеническими. Последние характеризуются расслаблением всей мышечной системы; пораженный таким аффектом остается без движения, или по крайней мере движения вялы, не энергичны; таковы аффекты ужаса, печали и т. п. Радостные аффекты могут служить типом стенических аффектов; аффекты гнева – самые важные в судебно-психиатрическом отношении – вначале имеют астенический характер; гнев как бы парализует человека, по крайней мере так бывает в большинстве случаев; затем аффект становится стеническим – человек развивает бурные, сильные движения; мы знаем, что под влиянием гнева даже физически слабые люди проявляют большую силу, чему потом сами удивляются.
Кроме действия на произвольные мышцы, аффекты влияют на кровообращение, дыхание и на отделительные органы. Под влиянием аффектов стенических – сердцебиение учащается, сосуды, особенно лица, переполняются кровью, дыхание учащается. При астенических аффектах – сердцебиение и дыхание замедляются, тело покрывается холодным потом; под влиянием испуга, как известно, у людей нервных, робких происходит непроизвольное отделение мочи и кала. Для нас имеет особое значение, что эти изменения кровообращения и дыхания могут вести к более или менее продолжительной потере сознания и даже к мгновенной смерти. Изучение аффектов как нельзя более уясняет нам постоянную гармонию между психическими процессами и процессами организма, что служит нам лучшим подтверждением того, что как процессы духа, так и процессы органические – результат одной причины, различные выражения одного принципа.
Чем сильнее аффект, чем наплыв представлений более осиливает сознание, чем слабее воля, – тем сильнее и изменения в мышечной системе, дыхания и кровообращения. Сознание помрачается и наконец совершенно исчезает как потому, что воля подавляется нахлынувшим вихрем новых образов и сильных чувствований – сильная боль может вести к потере сознания, – так и вследствие изменений кровообращения и дыхания. Сознание возможно только при известной правильной смене представлений; когда же эта правильность прекращается, внутренняя наша сила истощается в борьбе с нахлынувшими представлениями и чувствованиями; сознание по мере того, насколько это нарушение сильно – помрачается или окончательно потухает.
Очевидно, что крайне трудно провести черту, разделяющую нормальные аффекты от патологических, ненормальных; всякий аффект изменяет человека, становится единственным мотивом его поступков до тех пор пока воля не овладеет течением представлений, до тех пор, пока человек не овладеет собою. Единственным резким признаком для различения аффектов мы имеем состояние сознания – когда сознание сохранено, мы считаем аффект физиологическим, когда оно потеряно – патологическим. Строго говоря, едва ли есть человек, гарантированный от патологических аффектов; внезапный испуг почти у всех вызывает сильнейший аффект с потерею сознания. Но в судебно-психиатрическом отношении почти исключительно имеют значение аффекты: гнева, злобы, так как сопровождаются бурными движениями агрессивного характера – побоями, нанесением ран и т. п.