— Он застрелил Леху — телохранителя! Посмотри, нет ли у них в багажнике канистры с бензином, — истошно кричал ветеран. — Я сожгу гада!
— Сожжем, если не расскажет, кто заказал нападение, — заверил «Анна». — Кто тебя послал? Говори по-хорошему.
— Брызгалов. Директор ЧОП «Лямбда», — прошептал водитель, над которым нависли две пасти с мощными клыками.
К машине подбежал «убитый» охранник. Из прибрежных кустов спешил «садовник», снимавший инцидент на видео. Скоро из-за Николиной горы на другой стороне Москвы-реки поднялся еврокоптер.
— Ранен в правое плечо навылет. Наложим жгут и для допроса пригоден, — констатировал Алехин. — Точный выстрел! Завидую, как левша левше.
— Ваша блестящая идея, Матвей Александрович.
— Обычная засада в движении. Вы в рапорте напишите: «С учетом обстановки решил выявить намерения противника, что позволило в боестолкновении взять двух языков». Пусть поделятся знаниями, глядишь, появится ниточка наверх.
— Надо обыскать их внедорожник и мотивировать их разговорчивость.
— Начните с шофера — он со страха обмочился. Пригрозите сбросить с вертолета, дверку в полете приоткройте для убедительности.
— Отработаем, как положено. Извините, приму звонок — ваша жена из самолета.
— Анна, счастливого полета. Позвоню через пару дней. Чем занят? Гуляю с собаками. Что за шум? Трактор заблудился, пьяный тракторист дорогу спрашивает. Целую.
— Матвей Александрович, мне пора, — старший торопился доставить на допрос пленных.
— Шумно покайтесь в конторе, что прокололись — ведь меня «убили» в перестрелке.
Вертушка на бреющем скрылась за лесом. Собаки проводили ее взглядом и тщательно обнюхали салон оставленной машины. Налетчики пахли иначе, чем узбек, но все равно воняли страхом.
Вскоре появился «УАЗ» с сиреной. Требовалось убрать брошенное оружие и внедорожник. Ликвидация последствий бандитских разборок — полицейские будни. «Садовник» уехал объясняться в Федеральную службу охраны — Рублево-Успенское шоссе входило в ее зону ответственности. «Убитые» Алехин и телохранитель повезли собак домой.
«Охота удалась, — смаковал детали Матвей. — Жаль, не пришлось пострелять из «Гюрзы» — отличное оружие спецназа. Хм, уже 11.00 — пора пить чай и писать мемуары».
1988 Год
Глава 2. Остров
1 сентября
Ужас накатывал волнами, спящий неуклонно погружался в безысходность. Сжавшись в позу эмбриона, крепкий мужчина лет тридцати пяти постанывал. Судорожно подрагивали ноги, руки вцепились в простыню. Секунды быстрого сна сменялись неподвижностью, затем внутренний хаос вновь разрушал внешнее затишье. Бред держал жертву, которая лишь огромным усилием сдерживала вой и слезы. Борьба шла к финалу — дыхание учащалось и становилось прерывистым. Рот приоткрылся, бронхи напряглись для крика.
Рядом жена мирно посапывала, лежа на спине («так утром морщины на лице менее заметны»). Темнота не скрывала зрелую красоту, а покрывала флером загадочности. Оценить ее прелести той ночью было некому: вместо предутренней эрекции супруг ощущал полную дисфункцию. Его гениталии покинули обычное место, втянувшись в пах. Бедственное состояние мужчины не волновало женщину. Ночь целиком погрузила ее в объятия Морфея. Будучи, в отличие от мужа, совой, она предпочитала удовлетворять сексуальные потребности вечером, а то и днем. Потребности в тридцать лет не убавлялись, а росли. Ее порой пугал собственный аппетит в интимной сфере. В тот час снилось нечто желанное (или некто?). Пульс повышался, и грудь вздымалась заметнее.
В соседней комнате обладатель розовых щек и рыжих кудрей дрых в окружении разбросанных игрушек. У кровати стоял школьный ранец, на стуле висели брюки и рубашка с галстуком-бабочкой. Утро 1 сентября подкрадывалось к первоклашке. Покой мальчика охранял свернувшийся кольцом пес. Шерсть на холке временами поднималась и опускалась, хотя уши лежали спокойно. Иногда лапы начинали бег в горизонтальной плоскости, шла погоня за обнаглевшими кроликами из парка по соседству. Только во сне их разрешалось ловить, душить и даже есть.
Стокгольм дремал, не заметив, как скончался август. Едва слышно журчала стремнина, где озеро Мэларен сливалось с водами Балтики. Первые намеки приближающейся зари угадывались в проступающих из мрака силуэтах островов и связывающих их мостов. Утро надвигалось с востока. Восток велик, а путь долог.