Житейские драмы без репетиций.
С Пегасом ему не везло, — он ставил явно не на ту лошадь.
Не все попугаи говорящие. Есть и пишущие.
Весна прошла. Он приносил ей уже не ландыши, а ландышевые капли.
Ему пришла в голову мысль, но, не застав никого, ушла.
В искусстве не все боги. На одного Аполлона приходится четверка лошадей.
Она признавала лекарства только с латинскими названиями: в русском переводе они на нее не действо вали.
Повар мыслит порциями.
Горечь жизни приходится принимать без облаток.
Старая собака мечтала о вставной челюсти: ей еще хотелось кусаться.
Вернуть детство можно, только впав в него.
Мужская парикмахерская «Далила».
Когда комнату называют жилплощадью, в ней становится неюутно, как на улице.
Был до того светлой личностью, что хотелось надеть на него абажур.
В семейном альбоме мирно уживались родственники, ссорившиеся всю жизнь.
Знал, что душа — предрассудок, а все-таки она у него болела.
Разделенное горе меньше, разделенная радость больше.
Книга была написана до того слащаво, что мухи садились на нее тысячами.
О том, что он жил, узнали только из объявления о его смерти.
Между супругами шли бои местного значения.
Презирал весь мир. О земле говорил: «Круглая дура».
Так много пил за чужое здоровье, что погубил свое.
Шипы — это принудительный ассортимент к розе.
Рассказ был так короток, что едва прикрывал бездарность автора.
С точки зрения воробья, автомобиль менее совершенен, чем лошадь: он не дает навоза.
Шипящие и в азбуке занимают последнее место.
В жизни, как в поезде: жестких мест больше, чем мягких.
Плох тот писатель, которому не верят на слово.
Как бы далеко ни ушла улитка, она не уходит от своего домика.
Стал уважать смородину, когда узнал, что в ней есть витамин «С».
Флюгер думал, что он указывает ветру, куда дуть.
Устами осла говорил баснописец.
Хороший писатель боится быть непонятым, плохой — опасается, что его поймут.
Несколько десятков Новых годов делают человека старым.
У электрической лампочки жизнь всегда на волоске висит.
Внести свое в таблицу умножения можно только переврав ее.
Все артерии у него были сонные.
Не падай духом — ушибешься!
Мухи всегда не в своей тарелке, а в чужой.
Походил на Сократа — лысиной и женой.
Весной даже сапог сапогу шепчет на ушко что-то нежное.
Так часто менял свою точку зрения, что она превратилась в многоточие.
Съедобный гриб прячется, ядовитый — всегда на виду.
Послушать футболистов, так вся история человечества — это история борьбы за первенство в футболе.
Любил природу за то, что она ничем не может повредить ему по службе.
Престарелый трагик ослабевшими руками привычно душил Дездемону.
Резолюция часто подобна покойнику: ее выносят и забывают.
Всем взял — умом, талантом, а кое с кого — и деньгами.
Суд потомства плох уже тем, что рассматривает дело в отсутствие потерпевшего.
Знал, что происходит от обезьяны, но не помнил, от какой именно.
Это был, что называется, рубаха-парень, и рубаха довольно грязная.
Младенец улыбался так кисло, точно его нашли в кислой капусте.
Разгорячить рыбу можно только поджарив ее.
В каждой глыбе мрамора скрывается статуя. Надо только уметь извлечь ее оттуда.
Не всякая испанка — Кармен. Иногда она просто грипп.
Богу невыгодно быть безбожником.
Ее голос хотелось записать на патефонную пластинку, а пластинку — разбить.
Бодрячок гип-гипертоник.
Бульон из певчих птиц.
Оркестр был так безнадежно плох, что дирижер махнул на него рукой.
Забытая мысль всегда кажется значительной.
На Минеральных Водах он пил только кахетинское, а вернувшись, жаловался, что воды ему не помогли.
Спал в очках, чтобы лучше видеть сны.
Смотрящему через треснувшее стекло кажется, что мир раскололся.
Когда река выходит из себя — это наводнение.
Не все философы пьют цикуту. Иные — и пиво.
Смех убивает, но только достойное смеха.
Едва на него находил плохой стих, как он тотчас сдавал его в журнал.
Весна хоть кого сведет с ума. Лед — и тот тронулся.
Это была не пьеса, а оскорбление четырьмя действиями.
Микробы не становятся опаснее от того, что микроскоп их увеличивает.
Лошадь любила выпить и закусить удила.
Нахватал тьму знаний, а до света так и не дошел.
Искусство — не зеркало: оно не обязано отражать все без разбора.
Наследовать болезни имеют право даже самые отдаленные родственники.
Короли и дворники равно должны заботиться о блеске своего двора.
Верит в медицину. Соблюдает диету, как дед его соблюдал посты.
Соловей берет качеством — воробей количеством.
Понтий Пилат мыл руки перед едой.
— Не бойтесь этой гранаты: она ручная.
Он был в том поэтическом возрасте, когда ищут не рифмы, а правды.
Звезды не нуждаются в том, чтобы их превозносили до небес.