Говорят, что ал-Муызз ли-Дин-Алла послал туда свое войско. Оно пришло к тому месту, где сейчас стоит город Каир, и тогда эмир приказал: — Когда вы приедете к реке, перед вами в воду войдет черная собака и поплывет, идите следом за этой собакой и переправляйтесь без страха.
Говорят, что войска там было тридцать тысяч всадников, прибывших туда, все они были рабами эмира. Черная собака действительно вошла перед ними в воду, они бросились следом за пей, все переправились, и ни одна тварь не пострадала. Между тем никто никогда не сообщал, чтобы кто-нибудь до того мог переправиться через Нил на коне.
Случилось это в триста шестьдесят третьем году[14]. Султан сам поехал морем на корабле. Когда корабли, на которых ехал султан, подошли к Каиру, их выгрузили, вытащили из воды и бросили на суше, как ненужную вещь.
Автор этой книги видел те суда: их было семь штук, длиною в пятьдесят арашей, шириной в семьдесят. С тех пор как их положили там, прошло восемьдесят лет, ибо автор этого рассказа прибыл в Египет в четыреста сорок первом году[15].
Когда ал-Муызз ли-Дии-Алла прибыл в Египет, там был военачальник багдадского халифа. Он покорно явился к Муыззу, а тот с войском своим остановился в том месте, где сейчас лежит Каир. Лагерь этот был назван Кахирэ[16], потому что войско это взяло то место силой. Муызз дал приказ, чтобы никто из солдат не смел входить в город Миср и останавливаться в домах. Он приказал выстроить на раввине около Мисра город и каждому из приближенных повелел выстроить дворец и жилище. Так получился город, равных которому мало.
Я подсчитал, что в этом городе Капре должно быть не меньше двадцати тысяч лавок, которые все принадлежат султану. Много лавок сдаются, каждая за десять магрибинских динаров в месяц, и пет ни одной дешевле двух динаров.
Караван-сараев, бань и прочих общественных зданий столько, что их пересчитать пет возможности, и все они — собственность султана, ибо ни один человек там не может обладать зданиями и недвижимостью, кроме того, что он выстроит сам.
Я слыхал, что в Каире и Мисре у султана восемь тысяч домов: все они сдаются внаем, и каждый месяц за них получают плату. Их отдают в пользование и берут назад по желанию нанимателя без какого бы то ни было принуждения.
Замок султана стоит посреди Каира. Он открыт со всех сторон, так как ни одно здание не прилегает к нему.
Архитекторы вымерили его и нашли, что площадь его равна площади кремля в Мейяфарикине. Он открыт со всех сторон, и каждую ночь его сторожит тысяча человек, из них — пятьсот конных и пятьсот пеших. Начиная с вечернего намаза, они играют на трубах, бьют в барабаны и тарелки и до рассвета ходят вокруг замка.
Если смотреть на султанский замок из загородных мест, он кажется похожим на гору — так много там построек, и так они велики. Однако из самого города ничего не видно, потому что у замка высокие стены.
Говорят, что в этом замке двенадцать тысяч наемных слуг. Женщин же и рабынь, не знаю даже, кто мог бы сказать, сколько их там… Говорят только, что всего в этом замке живет тридцать тысяч человек.
Он состоит из двенадцати павильонов, а в гарем ведут десять ворот. Те ворота, которые над землею (помимо подземных), называют так: Баб-аз-Захаб[17], Баб-аль-Бахр[18], Баб-ас-Сербех[19], Баб-аз-Захв[20], Баб-ас-Селам[21], Баб-аз-Зеберджед[22], Баб-ал-ыд[23], Баб-ал-Футух[24], Баб-аз-Заллакэ[25], Баб-ас-Сурьэ[26].
Под землею устроен выход, по которому султан на коне может выехать из замка. За городом выстроен замок, и этот подземный выход в него и ведет. Проход этот покрыт прочными сводами от гарема и до самого павильона. Стены этого павильона сложены из обтесанных камней так хорошо, что они кажутся вытесанными из одного куска.
В замке этом возведены вышки и высокие портики, а внутри открытых галерей устроены ряды скамей, где сидят столпы державы, свита, воины и приезжие румийцы.
Везир — человек, выдающийся своим суровым образом жизни, смирением, верностью, честностью, знаниями и разумом. Там никогда не было принято пить вино, то есть во времена правления Хакима. При нем ни одна женщина не выходила из дому и никто не сушил винограда и не делал изюма, чтобы из него не приготовили водки. Никто тогда не решался пить вино, и пиво тоже не пили: про него говорилось, что оно опьяняет, и поэтому оно тоже было запрещено.
В городе пять ворот: Баб-ан-Наср[27], Баб-ал-Футух[28], Баб-ал-Кантарэ[29], Баб-аз-Зуэйлэ, Баб-ал-Халидж[30].
Стены вокруг города нет, но здания так высоки, что они выше и прочнее стены. Каждый дворец и каждый павильон представляет собой крепость. Большая часть зданий в пять и в шесть этажей.
Для питья служит нильская вода, которую привозят на вьючных животных водовозы. В колодцах вода тем лучше, чем ближе они к Нилу; чем дальше они, тем вода солонее.
Говорят, что в Мисре и Каире пятьдесят тысяч вьючных животных, на которых водовозы в бурдюках возят воду. Водоносы, которые носят воду на своей спине в бронзовых кувшинах и маленьких мехах, ходят по узким переулкам, куда вьючное животное не может войти.
В городе между дворцами есть сады и деревья, поливают их колодезной водой. В султанском гареме есть особый гаремный сад, прекраснее которого не найти ничего. Там установлены гидравлические колеса, и при помощи их эти сады поливаются.
На крышах тоже насажены деревья и устроены беседки. В то время, когда я там был, дом площадью в двадцать гезов на двенадцать сдавался за пятнадцать магрибинских динаров в месяц. В том доме, где я жил, было четыре этажа, три из них отдавались за эту цену, а за верхний хозяину дома предлагали пять магрибинских динаров в месяц, но он не соглашался и говорил: — Быть может, мне понадобится временами наезжать туда. — Однако за тот год, что я там прожил, он не приехал и двух раз.
Дома эти так чисты и изящны, что можно было бы принять их за домики, сложенные из драгоценных камней, не из извести, черепицы и камня. Все дома в Каире стоят отдельно, так что ни у кого деревья и здания не прилегают к чужой стене. Поэтому всякий, когда пожелает, может сносить и вновь отстраивать свой дом, и никому от этого не будет вреда.
Если выйдешь из города Каира, направляясь к западу, встретишь большой проток, называемый Халидж[31]. Этот канал устроил отец султана, и у него на берегах канала было шестьсот деревень, находившихся в его личной собственности. Канал берет свое начало в Мисре, идет в Каир, там заворачивает и подходит к султанскому замку.
У начала его — два павильона, из которых один называется Лу’лу[32], а другой Джаухерэ[33].
В Каире — четыре мечети, и во всех по пятницам совершается молитва. Называются они: джами’и Азхар[34], джами’и Нур[35], джами’и Хаким[36] и джами’и Муызз[37]. Эта последняя находится за городом, на берегу Нила. Если от Мисра хотят повернуться к Кыбле, то надо стать лицом к восходу Овна.
От Мисра до Каира — меньше мили. Миср лежит к югу, а Каир — к северу. Нил идет из Мисра и приходит к Каиру. Между двумя этими городами сплошь лежат здания и сады, которые между собой соприкасаются. Летом вся равнина и пустыня представляют собой море. Кроме султанского сада, который лежит на возвышении и под водой не скрывается, все остальные сады исчезают под водой.