5
На рабочем месте её поджидал Морис. Он подался навстречу девушке, жадно вобрал в себя изысканный аромат её духов и томным взглядом впился в порозовевшее от замешательства ухоженное лицо. Лариса отшатнулась от пылкого африканского мужчины и отгородилась от него показным равнодушием.
«Bonjour, Monsieur» [22] , – бесстрастно поздоровалась девушка.
«Enchanté, Mademoiselle» [23] , – страстно ответил Морис.
Он приблизился к Ларисе вплотную, обеими руками бережно взял её правую руку и испробовал прозрачную кожу лёгким поцелуем. Потом оторвал губы, выдержал паузу – и запечатлел поцелуй на бугорке ладони. Мозг неукоснительно требовал от Ларисы отдёрнуть руку и возмутиться. Повинуясь рационализму, девушка спрятала руки за спиной и приготовилась к отпору. На иконописном лице Мориса выделялись большие чёрные глаза и припухлые алые губы. Мужчина заглянул в изнывающую душу – и девушку до глубины души пронизал загадочный, как сказка Шахразады, обволакивающий взор. Властным движением Морис завладел рафинированной ручкой и стал покрывать её заразительными поцелуями. Каждое прикосновение сопровождалось в жаждущем любви теле оглушительным ударом грома. Побитое тело обмякло, стало послушным и уступчивым. Лариса пыталась не смотреть на яркие мужские губы. Мозг стремился образумить потерявшую стыд девушку, но ни за что на свете она не хотела отказаться от неизреченного наслаждения, которое сконцентрировалось внизу живота.
«C’est tout pour aujourd’hui, biou» [24] , – отпустил девушку африканец, отошёл в сторону и залюбовался делом своих рук и губ.
За этим занятием его застал Иван Иваныч. «Кескесэ?» [25] – недоверчиво покосился он на молодых людей. «Ça va, Monsieur Ivan, ça va bien» [26] , – утешительно произнёс Морис и что есть силы потрепал русского наставника по терпеливому плечу. Иван Иваныч перевёл взгляд на Ларису. «Всё о’кей. Обмениваемся опытом», – туманно объяснила находчивая переводчица. «У [27] Смаил?» – поинтересовался у Мориса Иван Иваныч. «Il va venir» [28] , – отмахнулся от него практикант.
«Лариса, сегодня целиком подтвердилось, что занятия начнутся не скоро. Мы с Морисом пойдём в мастерскую, поможем Андрею Владимировичу. А у вас будет достаточно времени, чтобы изучить телевизионные термины. И почему этому не учат в институте?» – развёл руками Иван Иваныч. «Всему научить невозможно, – как маленькому, пояснила Лариса. – А почему вы позволяете кабилам амикошонствовать?» «Ами… чего?» – наморщил лоб Иван Иваныч. «Распускать руки», – доходчиво интерпретировала девушка. «Что бы понимала! Это политика, девчонка! Мы все здесь дипломаты!» – Иван Иваныч раскрыл рот и стал хватать воздух, как выброшенная на берег рыба. Вспомнил, что он – человек, выпрямился – и пулей вылетел из аудитории. Морис с интересом посмотрел на русских, ухмыльнулся – и последовал за Иван Иванычем.
«Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала», – услышала Лариса внутренний голос. «Не кричи. Это что такое?» – чуть не оглохла девушка. «Это твоя совесть», – торжественно объявил голос. «Ты что имеешь в виду?» – «Не понимаешь? Чем ты лучше Иван Иваныча?» – «Да как ты смеешь? У меня… это… любовь». – «Разве ты его любишь?» «Кажется, нет… Конечно нет, – наконец, образумилась Лариса. – Хорошенькое начало рабочего дня. Пора бы приступить к делу. А над тем, что произошло, придётся поразмыслить на досуге». Переводчица устроилась за одним из столов, разложила словари, записи своей предшественницы и погрузилась в захватывающий мир знаков, символов и значений. Натренированный мозг работал, как превосходно отлаженный механизм.
Через полчаса Лариса ощутила укол в затылок – и хорошо запомнившееся блаженство внизу живота. Она обернулась – и взгляд наткнулся на сексапильного практиканта. Кабильский красавец зачаровывал девушку своей неудержимой похотью. «Меня так ещё никто не соблазнял, – скрепя сердце признала Лариса. – Русские мужчины так не умеют». Она понимала, что должна что-то предпринять, но не нашла ничего лучше, как закрыть глаза. «Biou» [29] , – призывно произнёс коварный искуситель, послал предмету любви чарующий поцелуй – и, разминая руки, временно отступил в мастерскую. «Чтоб тебе пусто было!» – в сердцах воскликнула девушка – и заколыхалась от чувственного дуновения, как рожь – от порыва ветра. «Так не годится, – Лариса открыла глаза, мобилизовала все силы и умственные способности. – Как там говорит Иван Иваныч? В чужой стране мы – дипломаты? Надо перевести разговор внутрь себя. Что же делать? Как этому противостоять? Даже пожаловаться некому. Попробую себя уговорить. Это же Африка – источник рабов. Морис – представитель порабощённого народа. Я для него – белая женщина. Он для меня – дремучий дикарь. Всё. Уговорила. Теперь можно продолжить работу».