В обыденную действительность её вернул заунывный голос Иван Иваныча, который выполнял обязанности гида. «Посмотрите направо, – гнусавил Иван Иваныч. – Вы видите перед собой учебное помещение для теоретических занятий. Класс обустроен моими собственными руками. Налево расположен ещё один класс для практических занятий. Андрею Владимировичу предстоит довести его до кондиции».
«Salut, Monsieur Ivan, – раздался сдвоенный баритон. – Ça va?» [4]
Лариса вздрогнула от неожиданности – и увидела двух молодых красивых мужчин. «Интересно, они здесь все такие красивые?» – первым делом подумала девушка. Между тем мужчины были не одинаково красивы. Оба отличались ожидаемой худобой и светлой кожей, но на этом сходство заканчивалось. Разница в возрасте, по-видимому, была незначительной, но тот, что помоложе, с миловидным лицом и волнистыми волосами, выглядел, как юный Давид, а тот, что постарше, с греческим профилем и выдающимися плечами, – как зрелый Геракл. «И почему они одетые?» – не удержалась Лариса от ёрнических мыслей. Времени для дальнейших мыслей у неё не было, так как она вспомнила, для чего приехала в Алжир. «Господин говорит…» – начала переводить Лариса, но её перебил Иван Иваныч. «Салют, салют, – засуетился степенный мужчина. – Конечно, «сова». Ещё какая «сова». Са интерпрет Лариса. Можно рэгардэ и экутэ. Но па тушэ» [5] .
Лариса побелела от унижения и ощетинилась на Иван Иваныча. Она впопыхах напридумала кучу бесполезных слов, принялась их излагать – и совершенно сбилась с толку. «Soyez la bienvenue, Mademoiselle» [6] , – наклонил голову «Геракл». «Спасибо», – по-русски ответила Лариса, издала неясный звук и закрыла рот обеими руками. «Геракл» посмотрел на девушку мужским взглядом, игриво улыбнулся, вразвалочку подошёл к Иван Иванычу и со словами «Ça va, Monsieur Ivan» [7] , – больно шлёпнул его по жирному плечу. Русский преподаватель стоически стерпел боль, угодливо захихикал и, как козёл, замотал льняной головой. Что означал сей жест, Ларисе не было доподлинно известно, зато она отчётливо осознала, что принимала Иван Иваныча за совсем другого человека. В ней были уязвлены человеческое достоинство, чувство патриотизма и женская гордость одновременно. Ей ужасно хотелось предпринять что-нибудь эдакое, но она не знала – что именно.
«Mademoiselle, voulez-vous traduire quelques mots?» [8] – дружелюбно попросил «Давид», прерывая затянувшуюся паузу. «Je suis à votre service» [9] , – отчеканила фразу Лариса. Она запоздало включилась в длинный французский монолог и поэтому не всё усвоила, как следует. Не подлежало сомнению то, что красивые кабильские мужчины были практикантами, призванными алжирской властью приумножить навыки и умения под руководством «grands spécialistes russes» [10] . «Давида» в действительности звали Смаилом, а «Геракла» – Морисом. После того, как Смаил представился сам и представил своего напарника, он долго распространялся по поводу предстоящей учёбы. Ларисиного уха коснулось множество специальных терминов, которые ни с чем не ассоциировались. По институтской привычке она проявила смекалку и перевела услышанное с большой степенью вероятности.
«Когда начнутся занятия?» – не понял Иван Иваныч. «Скоро», – одним духом ответила Лариса. «Pas bientôt» [11] , – украдкой подсказал Смаил. «Не скоро», – не моргнув глазом, внесла поправку переводчица. «Как не скоро? Почему не скоро? – пришёл в движение Иван Иваныч. – Лариса, вы тут пообщайтесь с практикантами, а я побегу выяснять, в чём дело». «Ne courez pas si vite!» [12] – крикнул ему вдогонку Морис. Ларису задела его излишняя непринуждённость, но ей было не до выяснения отношений. «Если на то пошло, Иван Иваныч – не малое дитя, и я ему не нянька», – успокоила себя девушка.
«Vous savez que vous êtes belle?» [13] – завораживающим голосом выговорил Морис. Однако комплимент не произвёл на Ларису должного впечатления. «Je sais, – ответила девушка, – mais je suis pressée» [14] . Она желала немедленно расстаться с практикантами по двум причинам: во-первых, им определённо не хватало чувства меры, и было архиважно наставить их на путь истинный; во-вторых, чтобы реализовать далеко идущие планы, Ларисе предстояло усовершенствовать свой французский язык – «aux couleurs locales» [15] .
Попрощавшись с практикантами профессиональной улыбкой переводчицы, девушка устремилась в своё алжирское жилище. Там её подстерегла Зоя Львовна – и планы пришлось отложить на потом. Ларису перестали шокировать повадки этой женщины, но привыкать к хамству она не собиралась. «А в чём, собственно, дело?» – вырвалась из грязных рук разгневанная девушка. «Мы ждём в гости мусье Мустаки. Придёт шеф со своей мымрой. Надо это… сервировать стол». – «Вы меня имеете в виду? Но я хотела заняться французским языком». «Я что – всё одна должна делать?!» – зычно закричала Зоя Львовна. «Это какое-то непотребство, – нахмурилась Лариса. – Ну хорошо. На сей раз я вам помогу».