- Мы принимаем приглашение, - Владимир протянул Михаилу руку. - Признаться, Анне не помешает отдохнуть. Дорога ее очень утомляет.
- Отлично! - Мишель радостно ударил ладонью по колену. - Я незамедлительно распоряжусь, чтобы Ваши вещи доставили к нам.
И вскочив с места, молодой человек бросился отдавать нужные распоряжения.
- Владимир, - Анна подняла на барона печальные глаза. - Быть может, не стоит. А вдруг они узнают, что я - актриса, мне ведь неприлично быть в одном доме с его бабушкой.
- Бросьте, - Владимир пожал плечами. - Для всех Вы - воспитанница моего отца.
- И все-таки, мне неспокойно…
- Ну, что, готовы? - Лермонтов протянул Анне руку. - Все распоряжения отданы, мы едем!
Имение бабушки Михаила Юрьевича, госпожи Арсеньевой, было и в самом деле недалеко, и уже через час карета с гербом Корфов остановилась у крыльца опрятного, богатого особняка. Михаил Юрьевич всю дорогу провел с Анной и Владимиром, рассказывая об имении, нравах и обычаях, и постоянно одаривая Анну восхищенными взглядами. Наблюдая, как девушка сдержанно растягивает губы в вежливой улыбке, Владимир лишь усмехался, решив поинтересоваться причинами ее холодности с поэтом позже.
Анна же продолжала чувствовать себя неловко. Во-первых, мысль об обмане тяготила ее, девушке совсем не хотелось своим присутствием оскорбить почтенную хозяйку поместья, а во-вторых, внимание молодого человека ее настораживало.
Давно прошли те времена, когда юной воспитаннице льстило поклонение противоположного пола, бывшая актриса прекрасно теперь понимала ему цену, как и что кроется за восторженными фразами и пылкими взглядами. Более того, помня вспыльчивый характер барона и уже прекрасно зная отношение мужчин к подобным ситуациям, Анна опасалась ненароком спровоцировать ссору. В чувствах Корфа к себе она не сомневалась, именно так относились некоторые дворяне к своим содержанкам, которых любили, и обычно в таких ситуациях женщины практически считались их собственностью. Владимир, похоже, ее любил, и хотя не требовал ничего взамен своей заботы, Анна была уверена - даже самого безобидного или случайного флирта с другим мужчиной он не потерпит, и боялась случайно вызвать его ревность или поставить его жизнь под угрозу. К сожалению, о привычках офицеров слишком многие раздоры решать на дуэли, бывшая актриса тоже знала не по наслышке.
У подъезда Михаил Юрьевич спешился первым, и послав одного из дворовых оповестить хозяйку о прибытии гостей, пригласил уже вышедшего из кареты и помогающего Анне Корфа, зайти в дом. Владимир улыбнулся и, подав Анне руку, на которую она привычно оперлась, последовал за хозяином вовнутрь. Елизавета Алексеевна Арсеньева ожидала их в гостиной.
Высокая и статная, хоть и не отличающаяся красотой, женщина отлично выглядела для своего возраста. Седеющие русые волосы были убраны в аккуратную прическу, а закрытое платье только подчеркивало несомненную властность и силу воли своей хозяйки. Большие живые глаза одарили гостей любопытным взглядом, и Елизавета Алексеевна протянула руку для поцелуя.
- Добро пожаловать, друзья моего внука всегда дорогие гости в этом доме.
Лермонтов нагнулся, поцеловав бабушку в щеку, и жестом указал на Владимира и Анну:
- Позволь представить, мой старый боевой товарищ, барон Владимир Корф, и воспитанница его отца, Анна Платонова. Они едут в Ялту.
- Очень приятно, - женщина окинула оценивающим взглядом присевшую в книксене Анну и протянула Корфу руку для поцелуя.
- Удовольствие всецело наше, мадам, - Владимир галантно приложился к руке женщины. - Мы очень благодарны за ваше гостеприимство.
- Прошу Вас, присаживайтесь, - женщина вежливо улыбнулась и обернулась к зашедшей в комнату девке. - Марфа, принеси чаю.
Поклонившись, крепостная удалилась, лишь чтобы через несколько мгновений вернуться с подносом с угощениями в руках. Елизавета Алексеевна сама разлила чай по чашкам, предлагая угощение Анне и Корфу, и незаметно, завязалась приятная беседа. Анна с удовольствием поддерживала разговор, но в основном больше отвечала на вопросы. Заметив ее смущение, Михаил Юрьевич сдерживал свои знаки внимания, и когда девушка, отговорившись усталостью, извинилась, ее проводили в приготовленные заранее комнаты.
========== Часть 9 ==========
Анна проснулась рано, с удивлением обнаружив в своей комнате приставленную к ней крепостную девушку Дашу, которая, смущаясь, помогла ей одеться. Потом бывшую актрису навестил господин Леви, упомянутый накануне господином Лермонтовым, и осмотревший девушку. Ничего нового почтенный лекарь сказать, конечно же, не мог, хотя, в его глазах Анна не прочла той обреченности, к которой уже привыкла в Петербурге. Впрочем, она и вправду чувствовала себя намного крепче, вопреки всему, силы возвращались к ней, да и выглядела она намного лучше.
К завтраку Анна спустилась ровно в срок, но Корф и Лермонтов уже ждали ее за щедро накрытым столом. Обилие всевозможных яств заставило Анну улыбнуться и вспомнить добрую кухарку Варю, как и отдать должное умению и талантам повара Арсеньевых. Блюда дивили своим не толтько обилием, но и разнообразием, и Анна невольно подумала, что добрая бабушка пытается побаловать своего любимого, но так редко приезжающего в поместье внука.
Елизавета Алексеевна радужно приветствовала гостью, но бывшая актриса по-прежнему была сдержана и молчалива, хотя после завтрака по просьбе Корфа исполнила несколько произведений на рояле. Ее игра, как обычно, вызвала восторги хозяев, Анна играла вдохновенно и с любовью, вкладывая душу в каждую ноту, каждую музыкальную фразу, и мимолетом отмечая, как госпожа Арсеньева смахнула непрошеную слезу краешком батистового платочка.
После концерта, Михаил Юрьевич восторженно целовал ей руки, а Елизавета Алексеевна тепло благодарила девушку за доставленное удовольствие. Спустя некоторое время мужчины уединились в библиотеке, Елизавета Алексеевна отговорилась делами по хозяйству, и Анна, наконец, осталась одна. Накинув капор и пальто, девушка решила прогуляться на свежем воздухе, ведь утро выдалось такое солнечное и теплое, и спустилась в сад. Именно здесь и застал ее господин Лермонтов спустя несколько часов с книгой в руках.
- Пожалуйста, скажите мне, что это не Байрон, - молодой человек картинно схватился за сердце, но в его глазах затаился смех.
- Что Вы, Михаил Юрьевич, в Вашем присутствии нет места другим поэтам, - Анна засмеялась, протягивая мужчине руку для поцелуя.
- Вы спасли мою гордыню, - Лермонтов опустился на скамейку подле девушки. - Но в моем присутствии Вы чувствуете себя неудобно. - Добавил он, заметив, как Анна слегка отодвинулась. - Я чем-то Вас смущаю? Или Вы боитесь ревности Корфа?
- А Вы прямолинейны, - Анна с интересом смотрела на молодого поэта.
- Вы правы, - мужчина усмехнулся. - И этот маленький недостаток не раз становился для меня причиной больших неприятностей.
Девушка кивнула, слухи о сложностях великого поэта не были безызвестны актрисе.
- Но я прав?
- Не совсем, хотя да, мне не хочется быть причиной неудобств… Но дело не в этом. Видите ли… Когда Владимир представил меня, как воспитанницу своего отца, он не упомянул некоторые детали…
- Что Вы были актрисой Императорского театра? - мужчина закинул ногу на ногу и слегка откинулся назад.
- Вам это известно? - Анна замерла, глядя в мягкие, карие глаза. - И Вы все равно пригласили меня в свой дом?