- Я не отдавала, а подарила. Не я одна так делала, - с пылом бросилась в защиту девочка, - Вспомни Карла, или Петунью, они поменяли цветок на встречу с любимыми, просто чтобы еще раз взглянуть на близких людей. Чем я хуже? Оливер, сам подумай: смог бы кто-то отдать цветок, если бы это было запрещено?
Оливер резко отстранился назад. Пожалуй, он единственный, кто люто ненавидит и одновременно желает получить цветок лотоса. Оли загадочен, ведь только ему известно, по какой причине он не осмелиться пойти в лес.
- Ты храбрая, а может глупая. Никто не знает, а вдруг цветок - это пропуск в иной мир? Билет домой. - Продолжил Оливер прискорбно. - Вдруг, ты не вернешься домой без цветка?
- Тогда вернусь на землю, поселюсь в доме какого-нибудь князя и стану его персональным привидением. - Шейла осеклась. - На века.
Фокусник гневно сморщился.
- Нельзя вернуться на землю!
К троице осторожно, неловко, подбиралась женщина в платье. Она беззвучно лепетала, стыдливо уставившись круглыми глазами в пол.
- Маргарет? - удивилась Шейла странному поведению знакомой.
- Я, я только хотела... - расплывчато бубнила женщина, пытаясь найти правильные слова, которые не покажутся им бредом помешавшейся на цветах тете.
- Что-то случилось? - не в силах разобрать ни слова спросила Шейла.
- Только хотела... - Маргарет посмотрела троим в глаза, понимая, что выглядит, как ребенок, стесняющийся взять лакомство. Цветочница выдохнула и любезно обратилась к мальчику. - Юноша, мне крайне неловко просить, но, не могли бы вы показать мне цветок?
И Питер показал. На вытянутой руке мальчик поднес лотос к самым глазам женщины, у которой вот-вот казалось начнется приступ умиления. Ее брови приподнялись, глаза улыбались, а губы расплылись в улыбке. Пара тройка бело-розовых лепестков осыпались, но их тут же подхватил нахлынувший ветер и потащил лепестки в даль. Туда, где под толстой пеленой тумана вспыхивал первый луч солнца.
Глава 2
Глава 2.
Назойливое шуршание над головой, которое постепенно превращалось в неразборчивый шум, привело Слепого Пита в состояние легкого дискомфорта, появляющийся каждый проклятый раз, если просыпаешься раньше положенного времени. Он тяжело раскрыл веки, ловя себя на мысли, будто что-то изменилось в зрении. Покинув город призраков на рассвете дня, картина перед глазами знакомо помутнела, расплылась, извратилась под странным углом; а мальчика ведь предупреждали. В прошлом осталась всего одна ночь, один раз, когда он почувствовал себя, пусть ненадолго, полноценным человеком. «Удивительно, - подумал Питер, - такое впечатление, будто я родился в чужом мире». В мире призраков парню все понравилось: он увидел подругу, с которой знаком с детства - она ему стала почти сестрой, - любовался миром, буквально собранным по крупицам привидениями, полагаясь исключительно на память и интуицию. Ведь наверняка кто-то создал вещь, о которой мечтал всю жизнь, но так и не получил желаемого будучи живым. Или вообще нечто не существовавшее в помине!
После возвращения от Шейлы, потеряв при этом зрение, его остальные чувства как обычно обострились. Все равно, что родиться голубем без крыльев. Однажды, когда Питеру было девять, он увидел чайку со сломанным крылом. Она отчаянно пыталась присоединиться к сородичам, но взлететь получалось не дольше, чем на секунду, не выше чем на фут. Отец мальчика тогда сказал, что нет ничего хуже, чем быть «другим». Признаться, папа Питера был не горазд поддерживать, давать советы, но мальчик любил его просто за то, что он давал ему: любовь, заботу, дружбу, еду. Сейчас Пит, вспоминая ту бедную птицу, хотел понять, что было бы хуже: родиться слепым или ослепнуть однажды? Он как никто другой понимал какого это: мечтать бороздить просторы необъятного неба, а довольствоваться лишь подставляя голову ветру.
Открывая глаза по утрам, мальчик обычно видел яркий свет, исходивший из окна. Порой он слышал голос. Солнце знало, когда будить юношу, а он знал, что проснется только, когда теплый луч нежно ляжет на лицо и даст понять, мол, пора просыпаться.
Как я уже сказал, Питер почувствовал неладное. Перед глазами неясно двигались бормочущие тени, иногда они меняли положение и в глаза мальчику били лучи солнца.
- Мальчик не дышит, - уверенно подытожил ворчливый голос с прискорбием.