Но Эльрин стремительно бросилась вперёд и разбила вазу о лицо Благой. Женщина закричала и отшатнулась назад, её кожа окрасилась кровью. Воспользовавшись шансом, я замахнулась одним когтём и полоснула её по лицу. Затем я вонзила кинжал в её горло. Её платиновые глаза широко распахнулись, и она упала, издавая булькающие звуки. Я отпустила отражения, извивавшиеся поверх её тела, и змеи с огнём тут же исчезли.
— Спасибо, — Эльрин посмотрела на меня. — Но есть и другие.
— Я знаю, — я глянула на зеркало, висевшее на стене её спальни — куда более крупное, чем мои зеркальные браслеты. Сначала я поискала Нериуса. Я нашла его живым, с мёртвым Благим у его ног, и выдохнула с облегчением. Затем я просмотрела остальной дом, заставляя картинки сменяться на огромном зеркале. Три Благих воина зверствовали в столовой, круша всё своими широкими мечами. Два Благих стояли на заднем дворе, подливая маслянистую жидкость в огонь, и от этого пламя полыхало жарче. В тренировочной комнате Роан схлестнулся на мечах с серебристым мужчиной-Благим.
Эльрин схватила меня за руку, впившись ногтями.
— Мы должны помочь Роану.
— Тихо, — рявкнула я, просматривая отражения комната за комнатой.
В одной из спален незнакомый Неблагой воин сражался за свою жизнь против мерцающего ангела-фейри. В другой спальне Благой воин ожесточённо громил комод. В одной комнате за другой я видела Благих, которые вторгались и крушили как рой блестящей саранчи.
— Так много, — прошептала я, пока отражения мелькали. Благие были огромными, ужасающими и настолько прекрасными, что человека запросто может приманить их величие. Они кромсали своих врагов как ангелы мести, их глаза сверкали от крови, остававшейся после них. Они нас пересилят. Уничтожат особняк. Они убьют нас всех.
Эльрин крепче сжала мою руку.
— Нам надо забрать Роана и бежать.
Я покачала головой.
— Мы должны бороться. Роан здесь не единственный Неблагой.
— Их слишком много! Ты не знаешь Благих, Кассандра! Они неумолимы. Жестоки.
— Я знаю достаточно. Даже Благие умеют бояться.
Я уставилась в зеркало, позволяя своему разуму связаться с ним. Нащупав связь, я поискала все отражения в доме. Их были сотни, и закрыв глаза, я соединилась со всеми. Я позволила им стать частью моего тела и души, ощущая прохладное и жидкое покалывание на коже, которое также закружило в моей голове. Пока я проносилась через одну зеркальную поверхность за другой, моё отражение начало создавать орду Неблагих.
Я сделала их ужасающими — кто-то с огненными крыльями, кто-то с рогами, кто-то с чешуёй. Банши, паучьи фейри, высокие воины с головами животных проступили на каждой отражающей поверхности. Ко всему этому нечестивому войску я добавила огонь, дым и тени.
Через зеркало Эльрин я смотрела, как Благие застыли. Некоторые поняли, что это всего лишь трюк, но воздух переполнился дымом, жаром и пламенем, поэтому легко было принять мои танцующие отражения за реальность. И иллюзии одурачили многих.
Двое бросились бежать на улицу. Один в страхе застыл, и его зарезал Нериус, подкравшийся сзади. В тренировочной комнате Роан воспользовался колебанием своего оппонента и чисто отсёк ему голову.
Не унимаясь, я соединилась с блестящей броней Благих воинов. Мысленно перескакивая с одного Благого на другого, я создавала огонь, монстров, лица мёртвых. Когда одна иллюзия меркла, я переключалась на другую. Синеглазый воин со светлой гривой волос уронил свой боевой топор, осматривая себя с дрожащими руками, когда его сверкающая броня стала показывать гниющую и облезающую кожу. Нериусу потребовалась всего секунда, чтобы полоснуть его под коленями, и воин упал как гигантское подкошенное дерево.
Я так сосредоточилась на манипуляции отражениями, что даже не заметила, как Эльрин покинула помещение. Теперь я увидела, как она вбежала в одну из комнат, размахивая мечом, который, должно быть, забрала у трупа. Она нанесла низкий удар по той части ноги, которая не защищалась бронёй. Кровь брызнула аркой, и воин упал.
Я переключила внимание на атаку и мириады отражений, пляшущих по особняку. Внезапно я осознала, что мои силы иссякают, магия угасает от перенапряжения. В груди зародилась тупая боль, подобная пустой бездне. На моих глазах отражения одно за другим начали ускользать от моего контроля, и вот я уже могла прикоснуться лишь к тем, что находились прямо передо мной… а потом и они стали недоступными.
Ноги подкосились, перед глазами всё потемнело, и я попыталась ухватиться за что-нибудь, чтобы остаться стоять. Но вся сила покинула моё тело, и я повалилась вперёд, неуклюже пытаясь замедлить падение непослушными руками.