— Этого я бы не сказал, раз у нее такой сын, — возразил Страселен.
— Ей все-таки везет: нс погибни тогда дочь Дантона, у Гротов не было бы и гроша за душой.
— Знали вы леди Мари, милорд?
— Я знал и ее, и ее дочь. Мы были очень дружны с Дантонами. Это был красивый ребенок.
— Вы какого ребенка имеете в виду?
Дигби тихо вошел в зал заседаний и закрыл за собой дверь. Его присутствие заметили только тогда, когда он задал этот вопрос.
— Мы говорим о вашей покойной кузине, дочери леди Мари Дантон.
Дигби презрительно улыбнулся.
— Этот разговор бесцелен.
— Вы ее помните?
— Мало. Меня не интересуют маленькие дети. Я помню, что она была у нас когда-то в доме и страшно кричала и ревела. Вы все привели в порядок, Беннет?
Адвокат кивнул головой.
— Вот документ, который вы мне дали на подпись.
Дигби вынул бумагу и подал ее адвокату, тот прочитал ее очень внимательно.
— Все в порядке. Приступим к делу, господа!
Все сели за стол.
— Ваше требование, чтобы платили наличными, было тяжелым условием для нас, — сказал лорд, открывая небольшой ящик. — Я не люблю держать большие суммы денег у себя в конторе, мне пришлось нанять еще двух сторожей.
— Это вполне естественно, — сказал Дигби благодушно. Он с напряжением наблюдал за тем, как лорд вынимал пачку за пачкой и пересчитывал деньги.
Адвокат взял какой-то документ и подал его Дигби вместе с пером.
— Подпишите здесь, мистер Грот, — сказал он.
В тот же момент Гуго Виндт повернулся к вошедшему секретарю.
— Это для меня? — спросил он, указывая на письмо, которое тот держал в руке.
— Нет. Для мистера Беннета.
Беннет взял письмо, посмотрел на фамилию отправителя и нахмурился.
— Оно от Солтера, и на нем надпись: «Срочно».
— Это дело подождет до окончания нашей сделки, — сказал нетерпеливо Дигби.
— Все же лучше вскрыть его теперь.
Адвокат вскрыл письмо и внимательно прочитал его.
— Что там такое? — спросил Дигби.
— Я опасаюсь, что продажа не может состояться, так как Солтер заявил протест.
Дигби вскочил.
— Как он смеет это делать! Ведь у него нет никакого права! Он больше не мой адвокат. Кто его на это уполномочил? — в гневе закричал он.
Беннет посмотрел на Грота странным взглядом.
— Этот протест Солтер заявил по поручению мисс Доротеи Дантон, которая, судя по этому письму, еще жива.
Наступило неловкое молчание.
— Это меняет все дело, — сказал банкир Виндт. — Вы, конечно, знаете, Грот, что значит это предостережение?
— Я настаиваю на том, чтобы сделка состоялась. Старик Солтер просто мстит мне. Все знают, что Доротея Дантон давно умерла. Утонула двадцать лет тому назад.
— Все же мы сейчас ничего не может предпринять. Иначе мы отвечаем как покупатели за всякий ущерб ее интересам, — сказал спокойно лорд Уольтам.
— Но я подпишу документ об отчуждении, — заявил запальчиво Дигби.
— Это не имеет значения. Мы не хотим терять свои деньги. Если это просто недоразумение, то мы можем собраться в другой день и заключить сделку. Но я не думаю, чтобы такой человек, как Солтер, выкинул шутку.
Остальные согласились с мнением Уольтама. Дигби был вне себя от бешенства, видя, как укладывают банкноты в шкатулку.
— Хорошо, — сказал он, побледнев от ярости. Он понял, что должен принять экстренные меры к тому, чтобы получить деньги раньше, чем Солтер предпримет что-нибудь против него.
Он повернулся и побежал вниз.
У дверей его ожидал автомобиль.
— К Национальному банку, — крикнул он шоферу. Он знал, что мать имела в банке около ста тысяч фунтов, которые она получила от доходов с имений Дантонов. Эти деньги он и решил взять. Откуда могла взяться Доротея Дантон? Он очень жалел, что нс дал Вилье сумму на покупку яхты из денег матери. Для этой покупки он, к своему величайшему сожалению, дал чек на деньги банды, хранившиеся в банке.
Грота позвали в кабинет директора, и ему показалось, что тот встретил его холоднее, чем обычно.
— Здравствуйте, мистер Стевенс. Я хочу взять вклад моей матери и должен поговорить с вами об этом.
— Я рад вас видеть, мистер Грот. Сядьте, пожалуйста. Я, к сожалению, не могу выдать вам денег...
— Что это значит?
— Я сегодня получил извещение, что заявлен протест против отчуждения вами дангоновской земельной собственности. Кроме того, ходят слухи, что дантоновское состояние не перейдет к вашей матери. Итак, вы должны нас извинить. С собственного счета вы можете взять сколько угодно.