Узнав о новых веяниях после апрельского Пленума в Советском Союзе, о начале демократизации и гласности, Антс Киппар приободрился. Но на всякий случай спрашивал Боксера:
— Не может это быть временной кампанией? Сегодня — гласность, демократизация, а завтра КГБ возьмется за тех, кто «высунулся»? А?
Волли успокоил: обратного хода перестройки не произойдет.
Освобождение из мест заключения Виктора Нийтсоо, а потом и Тийта Мадиссона совсем приободрило председателя «Центра помощи» — восстанавливались связи с верными помощниками и проводниками его антисоветских идей на эстонской земле.
Киппар продолжал организовывать сбор средств по всему миру для оказания помощи «политзаключенным» и их семьям в Эстонии. Докладывал на общем собрании «Центра»: в Швеции собрано 6020672 кроны, в Канаде — 3987080, в США — 3557295, в Австралии — 2082915, в Германии — 286649, во Франции — 94100… и так далее. Правда, затраты на действительную помощь из общей суммы собранного составляли мизер. Были еще издательские расходы. На эстонском, английском и шведском языках печатались воззвания «Центра» — «Поддерживайте освободительную борьбу в Эстонии», самолично председатель сочинил обзор под названием «Прибалтийские государства в тисках Советов», тщась доказать, как затормозило развитие Литвы, Латвии и Эстонии вхождение в состав Советского Союза, какое угнетение чувствуют коренные жители этих маленьких стран, ставших советскими колониями. С 1982 года сборники «Дополнения к свободному распространению новостей и мыслей в Эстонии» переводились на английский язык, печатались типографским способом и рассылались по всем континентам. Уточнялись натовские карты расположения военных и других закрытых объектов на территории Эстонии, так что киппаровскую информацию ждала не только в редакциях «Голоса Америки», радиостанций «Свобода» и «Свободная Европа»…
Недомогание давало себя знать. Злился на своего заместителя Яака Юриадо, который увлекся всякой там электроникой, интересовался даже советской вычислительной техникой и мало занимался настоящей работой в «Центре помощи».
Только школьные успехи внучки да периодические свидания с полным здоровья и жизни моряком Волли Хольмом радовали Киппара, внушали надежду. На что надежду? На долгую жизнь? На громкие дела и громкую славу великого борца за свободу родины?
Последний раз Вольдемар Хольм виделся с «шефом» после рождественских праздников в декабре 1986 года.
Моряк с утра позвонил на квартиру Киппару из порта. Договорились встретиться в ПУБе — многоэтажном универмаге в центральной части Стокгольма.
В баре на четвертом этаже, куда поднялся Волли, Антс Киппар сидел в глубине за отдельным столиком, перед ним стояла чашечка кофе и традиционная бутылка сока. Выглядел «шеф» очень усталым.
— Пришлось перед рождеством много поработать, — словно отвечая на незаданный вопрос, пожаловался старый эмигрант. — Рождественские открытки в разные страны, посылки…
В баре было жарко, Волли снял куртку, положил на спинку стула. Киппар внимательно смотрел на него. Придвинул бутылку с напитком.
Папка с «документами» для пересылки на родину была готова. Поручения Тийту Мадиссону, Виктору Нийтсоо, Мати Кийренду, «друзьям» — имелась в виду несуществующая группа Хольма.
— Ребята звонили насчет батареек, — озабоченно сказал Киппар, выкладывая на стол пакетики. — Вот батарейки, кассеты для диктофона…
Он не забыл сказать на прощание «Пеаме васту» — «Будем стойкими», хотя его собственная «стойкость» явно шла на убыль. Всего начал бояться — подвохов со стороны коллег по «Центру помощи», по другим эмигрантским организациям, но больше всего — КГБ. Видимо, считал, что там работают серьезные люди, которые знают о нем, следят за его деятельностью…
Стояли необычные для Балтики холода. Волли, выходя из ПУБа, поправил шарфик на шее. И подумал о том, что недолго протянет его заморский «шеф», растративший свою жизнь на борьбу с советской властью. Очень грустным был прощальный взгляд Киппара, и по-человечески моряк даже посочувствовал ему.
В январе восемьдесят седьмого, когда на улицах Таллинна мела снежная поземка, а ртутный столбик в термометре опускался за минус двадцать, Волли пришел на встречу с подполковником Яаком Пыльдом. Поздравил друга с новым офицерским званием, сказал, что отправляется в очередной рейс на Стокгольм. С мороза он разминал озябшие ноги — ходил по комнате, даже стучал по полу. И вдруг заметил, что Яак смотрит на него с каким-то загадочным выражением лица.