- Стой, где стоишь, - приказала Мерсея. В ее голосе не слышалось и тени испуга. – Иначе то же самое случится с тобой!
- Следы ожогов? – пробормотала Алина, лихорадочно роясь в памяти. – Но… кто оставляет такие следы?
- Ламии, - подсказал Лютер. Он стоял чуть в стороне, держа одну руку в кармане расстегнутой куртки. – Они умеют превращаться в человека, когда пожелают, а их любимый облик – девушка редкой красоты.
Кемен кивнул.
- Я сразу обратил внимание на ожоги на шее Марка: словно кто-то держал его за горло огненными пальцами. Это почерк ламий!
- Ламия?! - пораженно переспросил Ява. – Проклятье! Я подозревал, что с ней что-то нечисто! Но я и подумать не мог, что…
Он бросил на ламию яростный взгляд, Мерсея улыбнулась в ответ.
- Неправда! - твердо сказал Ньялсага. – Она – человек!
Кемен покачал головой.
- Нет. Мы тоже не сразу заподозрили ее, - он кивнул в сторону Мерсеи . - Помнишь, я приезжал в ваше агентство, чтобы поговорить с ней? Тогда я заметил золотой гребень в ее волосах, и мне показалось, что где-то уже видел точно такой же.
- Это какая-то ошибка, - беспокойно проговорил Ньялсага.
- Никакой ошибки, - отрезал Кемен. – Мы все проверили. Я перерыл бумаги Хэрвелла и нашел клочок бумаги, где был нарисован точно такой же гребень, принадлежавший ламии, которую когда-то убил Хэрвелл. Особый гребень: такие носят все ламии-женщины. Это их оружие. Но они редко пускают его в ход, потому что владеют другим, более опасным – своими чарами!
Во взгляде, который Кемен бросил на Ньялсагу, мелькнуло что-то вроде сожаления.
- Но я все еще боялся ошибиться, поэтому отправился к Цолери. Перечитал у него книги, где упоминались ламии. И везде, в каждом случае, на шеях их жертв были замечены отпечатки пальцев в виде ожогов!
Теперь он смотрел на Мерсея.
- Что скажешь, ламия?
Мерсея снова улыбнулась так, словно все происходящее не пугало, а всего лишь забавляло ее.
- Скажу, что все так и есть. Когда я только что попала сюда, в незнакомый мир, мне требовалась еда, мне нужны были силы, ведь неизвестно, что произойдет дальше! И тут подвернулся ваш мальчишка – очень даже кстати. Пара минут – и он добровольно снял защитный медальон. Никто не устоит против чар ламии!
- И ты… - начал Ява, осененный догадкой. – Шкатулка с ножом оказалась у Мунго-лиса. Он… ты…
- Тот рыжий оборотень? Столкнулась с ним случайно. Ему нужен был какой-то нож, я помогла его получить, - она пожала плечами. – Никогда не встречалась со Сворой, но слышала о ней. Ссориться с мертвой ведьмой не хочу. Взамен узнала от оборотня кое-что о вас…
Лютер покосился на Яву.
- Еще доказательства нужны? Она убила человека, так что живой отсюда не уйдет!
Краешек золотого солнца показался из-за горизонта. Первый солнечный луч скользнул по воде, и в то же мгновение из воздуха соткалась дорога: узкая тропа, что начиналась возле берега и вела в самую чащу ночного дремучего леса. Мелькнул в кустах тощий бурый волк, вспыхнули желтые глаза, и тоскливый вой пролетел над берегом.
- Рассвет наступил, - бросила Мерсея. – Дорога для меня открыта. Никому не остановить меня!
- Посмотрим!
Мерсея не стала медлить. Быстрее кошки метнулась к лесной тропе.
- Говори свои слова, заклинатель! – крикнула ламия.
Неожиданно громко и резко грохнул выстрел, но пуля просвистела, не задев Мерсея, и Лютер выругался.
- Говори слова!
- Нет! - Алина крепко схватила Ньялсагу за руку. – Не говори, тогда она не сможет уйти!
Резким движением Ньялсага стряхнул ее руку.
- Свободной дороги!
Точно услышав его слова, в лесной чаще взвыл волк, затем – другой, а потом, где-то вдалеке, в темных дебрях, откликнулся еще кто-то, и от голоса этого неведомого существа у людей мороз прошел по коже.
Путь Мерсее был открыт, и у Ньялсаги точно гора с плеч свалилась.
Она уйдет живой и невредимой… но тут, четко, словно в замедленном кино, Ньялсага увидел, как «Бриммский василиск» вскидывает руку, чтобы выстрелить еще раз, увидел его холодно-сосредоточенные глаза и каким-то чувством понял совершенно точно: на этот раз он не промахнется.
И в ту же секунду Ньялсаге вдруг стало ясно, что нужно сделать.
Он бросился вперед и закрыл собой Мерсею.
Дымка над водой задрожала и начала медленно таять, словно растворяясь в воздухе. Еще миг была видна лесная тропа, Мерсея бегущая в самую чащу, а потом все исчезло.
Ньялсага услышал выстрел и звук, с которым разлетелся вдребезги разбитый серебряной пулей медальон, висевший у него на груди, тот самый, который навсегда должен был закрыть дверь между мирами.
Ньялсага повернулся к Лютеру, чтобы высказать кое-какие соображения, относительно идиотов, которые палят, куда попало, а попадают почему-то в людей и что если он, Ньялсага, бессмертен, то это еще не повод стрелять в него при каждом удобном случае.