- Гражданка Витвицкая, - проворчал Крысин, подбив указательным пальцем козырек фуражки на голове, - слишком часто мы с Вами в последнее время встречаемся. Очередное место преступления, и Вы тут как тут. Странно, Вам не кажется? - и впился в меня взглядом. Таким нехорошим и немножко злым взглядом.
- Да как Вы смеете?! - возмущенно прошипел Тор, тем не менее, не повышая голоса. - Ева во всей этой истории - пострадавшая, а Вы... - и возмущенно взглянув на майора, муж снова вернул свое внимание мне. - Милая?
Обеспокоенный голос любимого донесся словно издалека, а ведь он стоит на расстоянии вытянутой руки. Я и до этого ощущала слабость, но вдруг навалилась такая усталость, не пошевелиться. Перед глазами в причудливом хороводе замелькали черные пятнышки, а потом все поглотила тьма.
Просыпаться не хотелось. Совершенно. Так спокойно и уютно. Мне снилось что-то хорошее. Вот не помню что, но точно хорошее. Приятное и солнечное. Но рано или поздно всему хорошему приходит конец. Так и мой сон ушел и, кто знает, возможно, никогда не вернется. Еще не открывая глаз, сладко потянулась. У-ух, хорошо-то как! Провела рукой по постели. И вместо того, чтобы натолкнуться на мужа или холод простыней, рука провалилась, не нащупав опоры. Что за? Распахнув глаза, удивленно уставилась на белую стену. В этой комнате вообще все было белым: стены, потолок, мебель, тюль на окне, постель - кроме пола, который был покрыт коричневым линолеумом в крупную клетку. Легкий запах хлорки, смешанный со специфическим ароматом лекарств.
- Я в больнице, - пробормотала, попытавшись встать с кровати.
Не с первого раза, и даже не со второго, но мне это удалось. Заодно обнаружила, что я одета в больничную сорочку, светло-голубую, в мелкий белый цветочек, ромашки, кажется, и с разрезом по всей длине сзади. Тапочек рядом с кроватью не нашла, так что обратно забралась на кровать, завернувшись в одеяло. Оглянулась еще раз и, не найдя ничего интересного, вернулась к созерцанию собственных рук. Ноготь сломала, маникюр однозначно нужно подновить. Взгляд зацепился за полоску потемневшей кожи на безымянном пальце левой руки. Нахмурилась озадачено... И тут образы калейдоскопом замелькали перед внутренним взором. Из груди выбило весь воздух, и новый вдох я сделала, только когда от нехватки кислорода стало жечь в легких. Все чувства смешались. За несколько очень долгих минут мне довелось пережить весь спектр эмоций: от страха до облегчения, что уже все закончилось. Но эти минуты прошли, и все. Почему-то нет никакого осадка после произошедших событий: ни горечи, ни тревоги, даже злости, и той нет. Чувствую себя... как обычно. Странно.
Вот такой, замотанной в одеяло, как огромная гусеница, и озадачено анализирующей собственные ощущения, меня и застали дедушка с братьями. Как же я обрадовалась. Сначала. А потом присмотрелась. Старшие родственники, честно говоря, выглядели не очень. То, что у Пересвета и Яромира всклочены волосы и шальной блеск в глазах, для меня привычная картина, а вот темные круги под глазами у дедушки и старшего брата, измятая одежда и усталый вид - обеспокоили. Открыла рот, чтобы спросить, но тут же захлопнула его, озаренная догадкой. Это они из-за меня. Наверное, не спали всю ночь, вот и...
- Ты проснулась, - обрадованно заулыбались близнецы.
- Проснулась, - ответила, улыбаясь не менее радостно - не улыбнуться просто невозможно.
- Евдокия. - Дедушка пересек палату и сел рядом на кровать. - Как ты себя чувствуешь? - спросил и, не дожидаясь ответа, взял меня за руку и сжал в своих ладонях, их тут же охватил голубой свет. Диагностирующее заклинание. В детстве только так проверялся «итог» большинства игр и шалостей. - Все хорошо, - сообщил через минуту, и голубое сияние рассыпалось разноцветными искрами.
- А что-то было не так? - поинтересовалась, проследив, как угасла последняя искорка.
В палате повисло молчание. Нехорошее и тяжелое. Непроизвольно насторожилась.
- Та-ак, - протянула, сдвинув брови над переносицей, - надеюсь, выглядит грозно - и оглядела родственников. Дедушка остался невозмутимо сидеть рядом. Близнецы сразу же «потухли», рассматривая что-то у себя под ногами. Святозар, закусив губу, отвел взгляд. - Рассказывайте.
- Ты не волнуйся, Евдокия, - проговорил дед и положил руку мне на спину - даже через одеяло почувствовала ее тепло. - Ничего страшного или непоправимого не случилось. Думаю, ты все равно захочешь узнать, так что, пожалуй, начну сначала.