— Я-то разумею, атаман. А ты попробуй-ка втолковать казакам вольным, — развел руками Иван.
Не успели друзья разойтись, как тут неожиданно пришла весть от Строгановых.
Ознакомившись с посланием, они созвали казачий круг.
— Вот ведь беда какая, браты! Ровно в воду глядел… — начал Ермак.
Подельники в недоумении переглянулись и испуганно уставились на атамана.
— Что за беда? Не томи, выкладывай!
— Царь грозится Строгановым опалой.
— Опалой? За что?!
— А за то, что без воли царевой и ведома снарядили нас и послали за Камень на салтана сибирского. Государь грозится перевешать нас…
Иван Кольцо потемнел и весь затрясся от злости.
— Выходит, занапраслину мы кровушку проливали! — процедил он сквозь зубы.
Остальные тоже не скрывали своего возмущения.
— Вот тебе и справедливость!
— Дождались милости! Какой нам прок от житухи эдакой?!
— Остается одно — грузить добро на подводы и тикать отсель по-скорому, покуда целы!..
Ермак, не ожидавший такого поворота, всерьез обеспокоился, но, взяв себя тут же в руки, спокойно молвил:
— К чему горевать прежде времени, братва! Незачем горячку пороть. Поразмыслите, чем бегство наше обернуться может…
— А и так все яснее ясного, атаман!
— Ничего покамест не ясно, — возразил тот. — А вы о Строгановых подумали?! Неужто им через окаянство наше на плаху ийтить?.. Нет, браты вы мои, негоже нам отчаиваться прежде времени. Сдается мне, царь Грозный не ведает про подвиги наши великие. Ведь кабы знал, не стал бы гневаться, тревогу бить, козней кучумовых бояться…
— И то верно, — согласился Мещеряк.
Тут и другие помощники воспрянули духом.
— Да куды уж там государю, чай, самим Строгановым неведомо, кто ноне в Сибири властвует!
— А давайте-ка, браты, их разом про все известим! Рискнем? — предложил Ермак и тут же послал за писарем.
Окружив писаря, казаки велели составить ему два письма: одно — для Строгановых, другое — для Ивана Грозного:
«Великий государь!
Прознали мы, что Вы на Строгановых обиду держите за то, что оные заместо оберегания острогов отрядили нас за Пояс Каменный.
Не гневайтесь, будьте милосердны к нам и благодетелям нашим. Не выгоды ради старались мы, грешные, идя на погибель и свершая подвиги множественные, — во благо Отечества нашего, во имя Христа и великого Государя нашего. Мы, продолжая Вами начатое, дорогу для России торили и привели к шерти народы дикие. Оные нам покорилися, слово дали быть России данниками. Бог помог нам одолеть салтана Сибирского, взять его столицу и землю. Верьте нам, государь Великий, со всей страстию желаем мы послужить Отечеству родимому и готовы сдать вам царство Сибирское по получении высочайшего указа и по прибытии воевод…»
Когда писарь кончил и зачитал вслух челобитную, Ермак спросил:
— Ну, и кто ж возьмется доставить грамоту царю?
Иван Кольцо резво вскочил со своего места и выпалил:
— Дозволь мне, атаман!
— Экий ты скорый, Ваня! Погоди, не рвись, — вскинул руку Ермак. — Никак забыл, что ты к смертной казни оглашенный? Посылать тебя к государю — все равно как на плаху! Попадешь под горячую руку, живым не воротишься. Да и провожатым твоим не поздоровится.
— Знаю я, каков у царя нашего норов. Потому и беру это дело на себя. Как услышите про погибель мою, не мешкайте. Спасайтесь, как можете!
Ермак не устоял, уступил настойчивой просьбе друга.
— Что ж, братец мой Иван, — с грустью промолвил он. — Быть по-твоему, езжай с богом. Даю тебе полсотни казаков. Ежели не свидимся на этом свете, прощай, не поминай лихом!
Глубокими были сугробы сибирские. Отряд под началом Ивана Кольца отправился по насту на санях, кто в оленьих, а кто в собачьих упряжках… Кроме челобитной, казаки везли с собой в Москву рухлядь мягкую: шестьдесят сороков[28] соболей, два десятка черных лисиц и полсотни бобров.
XIX
Бежавший в Ишимские степи хан Кучум словно в воду канул — уж сколько времени ни слуху о нем, ни духу.
Успокоились Ермаковы дружинники, потеряли бдительность. Как-то морозным декабрьским днем двадцать казаков отправились на озеро Абалак, что в тридцати-сорока верстах от Кышлыка, ловить рыбу. Прорубили лунки и только было настроились удить, как появился, откуда ни возьмись, неприятель. Застигнутые врасплох беспечные рыбаки не успели даже оказать сопротивление. Спастись удалось лишь одному. Он-то и сообщил Ермаку о случившемся.