Нет, конечно, мне стоило лишь приказать, и нас бы пустили в его лабораторию… Но это уже у меня самого не было желания соваться туда, где разрабатываются отравы и эпидемии. Кто бы там что ни говорил, а… Бережёного бог бережёт. Или Богиня.
Поэтому я поднялся по ступенькам на балкон Храма Смерти и полюбовался картиной того, как горожане — живые и мёртвые — работают на остатках завалов.
Плюсом воскрешения разумных мертвецов было то, что магия тормозила их гниение. В отличие от безвольных зомби-кукол, от них не шёл жуткий непереносимый запах. Однако, определённый душок мертвечины над площадью точно витал, и я задумался над тем, что же делать, когда мертвецов станет больше.
Затем я покосился на жрецов-скелетов. Так вот почему они убирают всю свою плоть, оставляя лишь кости! Наверное, это самое разумное, что могут сделать живые мертвецы. И самим удобнее — ничего не отваливается на ходу, и живым не доставляют неприятных ощущений.
— Ваше Величество, — неожиданно раздалось сзади. Я обернулся — позади стоял Верховный Лич. Он, как обычно, обращался только ко мне, остальных удостоив в лучшем случае кивком черепушки.
— Магистр, — поздоровался в ответ я. — Давайте пройдём в ваш кабинет.
Конечно, вряд ли здесь, в Храме Смерти, можно было найти вражеского шпиона. Но кто знает…
Оказавшись в уже знакомом подвальном кабинете, я начал:
— Магистр, мы отбили замок Сандалор.
— Рад слышать, — по скрежещущему тону Лича вряд ли можно было так подумать.
— Однако, мы понесли немалые потери, — продолжил я, — и считаем, что разумнее всего было бы поднять всех павших воинов.
— Мы надеемся, что физические травмы не будут этому помехой, — добавил Тилль.
— Не будут, — кивнул Верховный Лич. — Поглядите на поднятых из мёртвых горожан. Они погибли под завалами. У многих были переломаны все кости.
Действительно. Об этом мы раньше не думали.
— Или взгляните на меня, — предложил Лич. — Вот мои кости. Нет ни единого сухожилия или мышцы, что скрепляли бы их. Нет, они держатся вместе не силой плоти, но силой некромантии. Главное — чтобы голова не была отделена от тела.
— Отлично, — кивнул я. — Думаю, этим же вечером можно будет переправить вас или кого-то из ваших помощников в Сандалор, чтобы заняться этим. Однако, есть ещё один вопрос — на самом деле, настолько очевидный, что странно то, что мы не озаботились этим до сих пор.
— Излагайте, Ваше Величество, — кивнул Лич.
— Элементали… — медленно начал я. — У них тоже есть живое тело и бессмертная душа. Если в умершее тело можно вернуть покинувшую её душу человека… можно ли проделать тот же трюк и с элементалями или горгульями?
На этот раз в рабочем кабинете некроманта стояла тишина.
— Да, действительно, — признал скелет спустя какое-то время. — Вопрос очевидный. Но в то же время — достаточно нетривиальный.
Я кивнул, соглашаясь с этим.
— Вероятно, вернуть душу элементаля в его тело получится — разумеется, при условии, что у него останется некоторое тело, — задумчиво протянул Лич. — Однако. В каком виде будет тело после смерти? Например, у воздушного элементаля или теневого духа? В каком виде вернутся способности огненного и ледяного элементаля, вернутся ли вообще?
— Вот это нам и нужно будет выяснить, — согласился я. — В Сандалоре есть несколько десятков мёртвых огненных элементалей. Вы можете начать их поднятие уже прямо сейчас? В смысле — как только попадёте туда, без дополнительной подготовки?
— Это… — кажется, в вечно бесчувственном Личе наконец-то проснулись эмоции — исследовательский азарт. — Вероятно, да. Если позволите, Ваше Величество, именно с этого я бы и хотел начать. Это будет очень любопытный опыт.
На самом деле — вероятно, да. Ни преобразование людей, ни некромантия не были чем-то принципиально новым для этого мира. Но человеческий суеверный страх перед ними, а также жертвы, на которые ради них было нужно идти, делали эти явления достаточно редкими.
И это поодиночке. А вместе? Вот поэтому никто до сих пор ни разу не проверял, что будет, если воскресить элементаля.
В итоге мы решили выкроить время и поступить иначе: не телепортировать Лича в Сандалор, а доставить оттуда трупы к нам. Я хотел лично присутствовать на воскрешении — а перемещаться туда, к границе, было бы для меня непростительной глупостью.
— Будь готов к другому, — предупредил меня Тилль. — Ты уже второй раз превращаешь этих людей в нечто нечеловеческое. Они могут… не обрадоваться этому.
— Я понимаю, о чём ты… — протянул я, обдумав его слова. — Да, наверное, отчасти ты прав. Но взгляни с другой стороны. Когда мы поднимаем как мертвеца обычного человека — для него это безусловный шок. Элементали же уже привыкли к мысли, что они не являются людьми.
— Да, — кивнул Тилль. — И всё-таки. Должны быть какие-то границы дозволенного. Момент, когда нужно остановиться. Оставить в человеке что-то от человека.
— В человеке от человека остаётся его воля, — я пожал плечами. — И верность. Верность мне. Это — истинно человеческие качества. Остаётся осознанность его действий, остаётся разум, чувства. А тело… это только инструмент.
Я выглянул в окно. Солнце клонилось к закату, а значит, уже совсем скоро тела для экспериментов должны были доставить сюда, в замок. Храм Смерти… он был слишком близко к народу, а значит, и шпионам. Мы будет экспериментировать здесь.
— Границы дозволенного… — повторил я. — Знаешь, Тилль. — В чём тогда смысл быть королём, если не делать то, что сам решаешь делать?
— Так ты отрицаешь эти самые границы, Геневис? — уточнил мой друг.
— Нет, — я усмехнулся и покачал головой. — Я только лишь оставляю за собой право их определять.
Глава 65 — Решающий козырь?
Некромантские ритуалы были для меня чем-то сакральным, и в то же время — слишком простым.
Воскрешение покойников? Для меня, уроженца технического мира, воображение рисовало что-то вроде лаборатории доктора Франкенштейна, с молниями, громоздким жужжащим оборудованием, кучей железа.
Или — ещё более современное моему миру: сверкающая белой плиткой и пластиком лаборатория, в которой изготавливается зловещий зомби-вирус. Учёные в белых халатах, шприцы с зелёной жидкостью, люминесцентные лампы…
Разумеется, всего этого здесь, в махровом магическом средневековье, было бы глупо ждать. Но всё же впечатляющие многих ритуалы казались мне скучными. Постоял, побубнил, сделал жест руками — и покойник ожил.
Тем не менее, это было… продуктивно. Верховный Лич просто для разминки уже поднял десяток обычных мертвецов и, бегло осмотрев их, остался доволен результатами. Сами мертвецы выглядели ошарашенными… и страшными.
Нет, серьёзно. Как орудие устрашение — это просто идеально! Потому что… не бывает, чтобы труп человека, погибшего в битве, остался красивым. Рубцы, шрамы, зачастую такие, что и на живом будут смотреться жутко… тут всё это усиливалось.
Да, в их глазах был разум. Но всё равно зомби смотрелись как зомби.
Мертвецов быстро сдали на руки жрецам Храма, и в помещении остались только мы с Личем, и ещё двое его ассистентов-скелетов.
— Ваше Величество, ваша светлость, — ощерился некромант. — Я бы рекомендовал вам отойти подальше. Эксперимент может быть опасен.
— Возможно, нам вообще стоит выйти? — пробормотал Тилль.
— Ни в коем случае! — возразил я, отходя на край просторного помещения. — Мы должны всё видеть сами. Я буду первым, кто ответит на вопросы воскрешённого элементаля, если они у него возникнут.
Ассистенты возложили мёртвое тело на алтарь. Мёртвый элементаль был похож на очень худого человека с кожей цвета серого пепла; местами на его теле зияли сквозные дыры, но я издалека так и не понял — проделало их санглатское оружие, или это следствия изменения.
Десять минут заняли песнопения над телом и ритуальные жесты. Пока они шли, я задумался. Десять минут. На каждый труп… нам придётся увеличивать количество некромантов в стране, если мы хотим поставить это дело на поток.