- А-агни-и… - обиженно, чуть не плачуще проныл уже вслух детский голосок.
Осторожно, боясь слишком сильно откинуть пышущее жаром одеяло, а потому прижимая его к себе, она села на кровати – и снова пока ещё слабо удивилась: почему так жёстко? Вроде и матрас есть, но… И в этот момент, наверное, наклонилась чуть в сторону: свет откуда-то издалека мягко очертил линии махонькой фигурки, стоявшей рядом. Снова плачущее: «Агни, мне холодно-о…»
Она подняла руку и неуверенно опустила ладонь на голову ребёнка. А потом снова легла и отодвинулась, всем своим движением приглашая: «Иди ко мне». Маленькая, тощая, слишком прохладная для ребёнка, даже закутанного в одежду, фигурка быстро юркнула под приподнятое одеяло. Аня решила разобраться со странным сном утром, когда солнце привычно войдёт к ней в комнату… А пока… Обняв прильнувшего к ней ребёнка, грея его и дыша горячечным теплом в его макушку, она подоткнула со всех сторон одеяло и постаралась уснуть… Последняя мысль: она где-то сильно простыла – и ей снова снятся странные сны.
Глава первая
Аня открыла глаза в серую пасмурь. Утро? Вечер?
Дезориентированная после глубокого сна, она тихонько вздохнула.
Мышцы, зажатые то ли от желания сохранить тепло, то ли из-за последствий страшного сна, постепенно расслаблялись. Особенно после того, как она поняла, что находится в незнакомом месте.
Плохо видны предметы. Пока Аня осознавала лишь, что находится в громадной комнате. В пустой комнате. Точней… Мебель вроде была, но её так мало, а помещение такое большое, и потолки неожиданно высокие. Потом она поняла, что её голова лежит на странной, очень тощей подушке, а под её одеялом, от которого пахнет затхлостью и сырой пылью, спит кто-то маленький. Сон предупреждал. Но Аня всё равно не поверила. Заглушив желание приподнять одеяло – помнила жалобу из сна: «Агни, я замёрзла…», она некоторое время лежала неподвижно, ожидая, когда в комнате станет светлей. И раздумывала. Где она? Всё совершенно незнакомое.
Вчера она легла спать в собственной постели.
И… что теперь? И откуда здесь… брат? Откуда ребёнок, лежащий сейчас под одеялом? Аня напряглась: а ещё она помнила другие голоса, и их было достаточно много. И человек, назвавшийся братом, сказал странную вещь: «Иначе мы все пропадём без тебя…» Что это значит? Нет, её точно не похитили, и эти люди точно не бандиты. И размышлять впустую – смысла нет. Надо дождаться, пока всё объяснят сами.
- Лисса… - услышала она шёпот и скосилась посмотреть на зовущего.
Ого. Вот и входная дверь. В полуоткрытом проёме склонился мужчина, очертаний которого в полумраке комнаты почти не разобрать.
- Лисса, ты здесь?..
Прикинув, кого именно зовут, Аня, лежавшая на боку, хрипловато (горло побаливало) выговорила:
- Под одеялом… у меня…
- Ты очнулась, Агни! – всё ещё говоря тихо, обрадовался мужчина и что-то сделал такое, после чего в его руках оказалась зажжённая свеча. Он быстро подошёл к кровати и присел перед ней на корточки. Такой счастливой улыбки она давненько не видела.
В замешательстве захлопала глазами. Она Аня – это помнила. Но назвали её странно – Агни. Спутали с кем-то? Вряд ли… И как теперь разговаривать с этим мужчиной? По голосу узнала – это тот, кто назвался её братом. Теперь она его в пламени свечи немного разглядела. Симпатичный. Смуглый, большеглазый, чуть горбоносый. Правда, лицо худое-прехудое, словно давно не ел досыта. И широкоплечий, как кирпичник, который долго занимался ручной кладкой… Но это подождёт. Как бы выяснить, что происходит?
Мужчина тем временем ласково погладил её по голове, поправил одеяло. И Аня в растерянности вздрогнула: он освободил её… косы! Нет, одну косу – потрёпанную, видимо давно не чёсанную, тёмной змеёй соскользнувшую с плеча. Длинная… Да Аня вовек таких не растила… И, растерянная, она поняла одно: пора объявить об амнезии!
- Я ничего… не помню… - прошептала она в ответ на ласку.
Мужчина понимающе кивнул.
- Неудивительно. Ты получила слишком большую дозу колдовской отравы. Болела так, что мы решили – уже на ноги не встанешь. А когда вроде начала поправляться, ещё хуже стало – ты начала убегать из дома.
- А что… со мной случилось?
Мужчина оглянулся на входную дверь, встал и подошёл к ней закрыть. Затем тихонько взял откуда-то большой, мягкий, но очень обшарпанный стул.
- Меня зовут Никас. Я твой старший брат. – Он помолчал, но не оттого, что ждал от неё на это сообщение какой-то реакции, а потому что отодвинул от края кровати край одеяла и со стула пересел ближе к Ане. Улыбнулся, взяв её за руку, и продолжил: - Мы рано осиротели. Мы – это пятеро детей, оставшиеся из всей семьи. Ты, самая старшая из сестёр, после смерти матери решилась выйти замуж за самого богатого на нашей улице мага, чтобы помочь всем нам. Он давно к тебе сватался. А ты всегда была решительной. Вышла. Но прожила с ним недолго. Он был не очень стар. – Никас пожал плечами. – Но очень любил деньги. И брал слишком много дел, связанных с магией проклятий. Однажды вляпался в старинное проклятие, которое ему заказали снять. Когда его не стало, ты перевезла всех нас сюда, в его дом. Ведь он достался тебе по наследству вместе с усадьбой. Дом старый и не очень уютный – твой муж был скуповат на обстановку для него. Зато нам теперь не надо снимать углы у других хозяев. Вот только… У твоего умершего мужа нашли завещание: да, дом с усадьбой остаётся тебе, но деньги, которые он хранил в банке, перешли к его младшей сестре. А той показалось этого мало: она наслала на тебя проклятие на смертельную болезнь и подсунула отраву. Ведь после твоей смерти дом тоже переходил к ней. – Никас передохнул от долгой речи, а потом с тревогой спросил: - Хоть что-то ты вспомнила?