— Пожалуй, стоит попробовать, — согласились мы.
Кухня наша действительно была удобно расположена. Она представляла собой каменную будку, отдельно стоящую в углу на стыке двух террас, оборудованную мойкой, газовой плитой от баллона и кладовкой. А столовая была огромной изолированной комнатой с четырьмя дверьми, выходящими на внутреннюю и наружную террасы, запахи кухни туда не проникали.
К моему великому неудовольствию, открытым голосованием два против одного завхозом и казначеем выбрали меня. И начались двухнедельные мучения: каким-то образом весь город быстро узнал, что нам нужен повар, и оказалось, что население состоит в основном из поваров. Ну, тех, кто без письменных рекомендаций, я отправлял быстро, сложнее разбираться в бумагах, часто составленных наспех и неразборчиво. «Раньше здесь было много европейцев, теперь они почти все уехали, часто уезжали быстро-быстро, — объяснял мне Самба — главный повар нашего хозяина, — они не хотели давать характеристики своим слугам, вот ребята потом сами диктовали писарям». Этих писарей я уже видел, они весь день тесной гурьбой сидели перед главными воротами почтового двора и, почти не слушая выразительно излагавших свои мысли неграмотных клиентов, быстро и неразборчиво строчили шариковыми авторучками на грязных листах дешевой и тонкой бумаги… Так что смотрел я только машинописные рекомендации.
Первым на испытательный срок взяли Омара. Три дня у меня с ним все шло весело и одинаково, утром первого дня я спросил:
— Омар, ты можешь приготовить на обед овощной суп?
— Конечно, хозяин. Давайте денег, я куплю овощей.
В обед он подал на стол какую-то бурду неопределенно-подозрительного цвета. Попробовали. Роже смаковал, мы с Виктором положили ложки.
— Омар!
— Да, хозяин.
— Что это такое?
— Овощной суп, хозяин.
— Какой это овощной суп? Пюре безвкусное.
— Там все есть: картошка, морковь, капуста, фасоль, лук — все-все.
— Да где это все-все? Ни вкуса, ни запаха!
— Тут внутри, хозяин, я все-все протер.
— А кто тебя просил протирать?
— Никто не просил, я сам. Так всегда делают овощной суп.
Роже улыбался, Виктор хмурился… На следующий день во время завтрака я сказал:
— Омар, мы хотим сегодня овощной суп, но не такой, как вчера. Ты сделай бульон, потом почисть и нарежь дольками овощи и свари их в этом бульоне. Все понял?
— Конечно, хозяин! Давайте денег, я куплю овощей.
В обед он торжественно внес в столовую большую кастрюлю. Сняли крышку — опять пюре-бурда.
— Омар!!
— Я здесь, хозяин!
— Это что такое?
— Овощной суп… как вы заказывали…
— Да ты что, не помнишь? Расскажи, как ты его делал!
— Ну, приготовил бульон, не стал варить овощи целиком, а почистил их и нарезал, как вы говорили…
— А потом?
— А потом сварил их…
— И?
— И протер…
Роже хохотал, у Виктора на скулах набухли желваки: он очень любил овощной суп и за месяц нашей африканской жизни ни разу его не попробовал, потому что в столице мы ели в ресторане, где вообще никогда никакого первого блюда не подавалось.
Утром третьего дня я растолковывал Омару на кухне:
— Сделай нам овощной суп так: приготовь бульон, почисть овощи, нарежь их дольками и сложи отдельно; вари картошку и морковь вместе полчаса, капусту и фасоль отдельно двадцать минут; потом отцеди воду, сложи все сваренные овощи в бульон, добавь луку и травок и доведи до кипения. Понял?
— Все понял, хозяин. Давайте денег, я куплю овощей.
Наступило время обеда.
— Ну, Роже, сегодня ты, наконец, попробуешь овощной суп по-русски, называется селянский.
— Тре бьен, я люблю пробовать новое.
— Омар! Давай суп.
Открываю крышку — опять бурда! Мне захотелось плакать.
— Я же тебе объяснил!..
— Все делал, как вы сказали, хозяин. Все овощи сварил отдельно, потом отцедил и сложил в бульон, добавил луку и травы…
— Ну?!
— Ну и протер с бульоном…
Роже от смеха упал со стула, у него по щекам текли слезы, у меня почти тоже, но от злости.
— Мерд! — сказал Виктор с отвращением, вставая из-за стола. Хорошее французское слово «мерд», очень емкое.
Утром четвертого дня я произвел несложные арифметические подсчеты и обнаружил, что за это время Омар обсчитал нас на стоимости продуктов процентов на тридцать. Пришлось срочно с ним расстаться.
Вторым был Мустафа. Он не приворовывал, а может быть, просто не успел, потому что был таким грязнулей, что мы вытерпели только сутки, не понравилось нам жаркое из мух и тараканов. Третьего и четвертого я совсем не запомнил, до того они оказались невыразительными. Дополнительной проблемой для нас было избавиться от хождения на рынок за такими продуктами, как мясо, овощи и фрукты, ибо бакалейные товары мы покупали в лавке у наших друзей-ливанцев.