Он бы мог конечно отползти в сторону, но уступать так просто, свою постель, ахеец не собирался.
— Слушай меня человек. В Гивейне правят только самки. Они называют это матриархатом. Мужчины должны в лучшем случае воевать, в противном… — работать обеспечивая своих самок всем, начиная от рабов, денег, утвари и заканчивая плотскими утехами. Поэтому не тешь себя призрачными желаниями. К тому же, по здешним обычаям, тот, от кого понесет царица, должен быть умерщвлен, для того, что бы якобы отдать своему отпрыску всю свою силу. Так что на твоем месте, я бы хорошенько задумался, прежде чем начать вылизывать эту царственную самку, так как если ты осеменишь ее лоно, тебе уже ни за что не выпустят из этих чертогов.
— Ты что серьезно? — пробубнил ахеец не убирая лица от подушки.
— Херувимы не умеют лгать, как это привыкли делать другие разумные.
— Ой, то же мне сосредоточение целомудрия. — на этот раз ахеец попытался было оторвать свою голову от подушки, потому что общаться исключительно мысленно со своим приятелем ему было не удобно. Но противный запах все ни как не улетучивался.
— Слушай Арест, а каким образом эти помещения проветриваются. Ведь здесь же нет ни одного окна или проема.
— Стволы древа Маол! — глубокомысленно заявил Арест
— Что Маол? — не понял Ахилл.
— Их древесная плоть словно губка пропускает через себя воздух очищая его при этом от вредных веществ. Поэтому все гивейнцы живут намного дольше, нежели любой человеческий род. — он подумал и закончил свою мысль. — За исключением впрочем укушенных Старейшинами вурдов и их детей.
— Понятно. — хотя Ахиллес, как раз ничего толком и не уразумел. — Так что же нам делать? Какого бельма мы тогда залезли в это логово, раз сможем выбраться отсюда только по трупам всего здешнего войска.
Херувим покосился на человека и озадаченно рыкнул.
— Неужели твое семя так сильно ударило в голову, что ты совершенно перестал, что-либо соображать. То с вурдской самкой тебе захотелось устроить соитие, теперь вот возжелал Царицу Гивйна!!! Не дели ложе с Гиминой, по крайней мере сейчас. Если выиграешь турнир, то станешь равен самим богам и тогда будешь совокупляться хоть с ослами.
За разговором время прошло незаметно. Находясь постоянно в закрытом пространстве херувим вдруг почувствовал себя нехорошо и предложил человеку прогуляться до ужина по дворцовому саду. Они позвали одну из служанок и объявив о своем желании, оправились за нею в след по затейливым лабиринтам общественных комнат. Выходов на дворцовую крышу было, как оказалось множество.
Очутившись на открытом воздухе, Ахилл подошел к борту и принялся рассматривать суетившиеся фигуры местной аристократии. Большинство из них восседали на небольших деревянных ложах и вели неспешные беседы. Арест в скором времени поведал, что его состояние нормализовалось. Они долго прогуливались по рукотворному саду и подражая гивейнской аристократии вели неторопливый разговор. Арест поучал Ахиллеса. По его объяснениям царица Гимина была сильным магом поэтому, если ахеец останется с ней наедине, что бы не попасть под влияние ее злой воли, херувим советовал ни под каким предлогам не смотреть в ее глаза.
— Если уж окажется, что ты останешься с нею наедине и она настоит на том, что бы ты все-таки заглянул в ее глаза… Смотри на ее переносицу, только таким способом ты сможешь избежать порабощения своей воли.
Огромный солнечный диск не спеша отправлялся в свой незримый чертог, что бы отдохнуть и впустить во владение небесного свода свой извечный антипод — лик Луны. Над огромной долиной прозвучал гулкий удар бронзового гонга извещавший всех поданных и гостей города-государства, что наступило время вечерней трапезы императрицы. Тут же подошла служанка и предложила обоим гостям следовать за ней. Снова бесчисленное количество переходов, после чего они оказались в зале для приема пищи и важных гостей. В этом помещении не было ни стульев ни лежанок, ни чего, на что можно было присесть или прилечь кроме просто невообразимо огромного ложа. Оно было невысоким и возвышалось над полом на расстоянии в человеческий локоть. В его центре находилось, что-то вроде отшлифованного каменного подноса, который был завален всевозможными яствами. Встречали гостей царица, с почти обнаженным телом и двое престарелых советника, которые сопровождали Гимину в ее сумасбродном посещении бойцовского шатра. Также, с правой стороны от чернокожей госпожи, полусидел еще один человек. Он был молод и дерзок. Глаза гивейнца были глазами воина, привыкшего подчинять и повелевать сотнями жизней. Глаза, которые знают цену доблести и пролитой крови. Он, как и все присутствующие, имел длинные черные волосы, заплетенные в сотни длинных косичек и стянутых на затылке кожаной завязкой.
Гимина Царица улыбнулась и предложила обоим гостям занять любую понравившуюся площадь. Херувима не стоило упрашивать дважды. Он мигом запрыгнул на огромное ложе и бесцеремонно улегся мордой к ожидавшим их людям. Ахиллес решил не церемониться и не снимать своих сандалий. Из оружия у него был только меч, привязанный к его шее тонкой бечевкой. Он снял его и направился прямо к царице. Оба советника недовольно зыркнули в сторону своей госпожи. Та лишь подняла правую бровь и не заметно дернула правым плечом. Что мол взять с дикаря.
Усевшись на расстоянии вытянутой руки от обилия всевозможной снеди, Ахиллес первым приступил к официальной части:
— Да прибудет с царицей сила, и пусть боги Гивейна будут милостивы к твоему домашнему очагу. — он склонил в почтении голову, после чего, снова дерзко уставился на ее ладную фигуру. Ее тело прикрывали только две небольшие накидки. Одна была накинута на бедра, другая прикрывала высокую грудь. При каждом движении царицы такая одежда лишь подчеркивала красоту обнаженного тела, нежели скрывало его прелести.
Теперь покосился косо уже молодой воин. Таким приветствием, можно было поприветствовать ну скажем почтенного гражданина, но уж ни как не царицу.
Серые ясные глаза недовольно осмотрели фигуру дикаря и снова принялись изучать гравюры противоположной стены.
— И вам почтенные гости достойной добычи и легких странствий… Ну что ж, разрешите представить вам своих близких друзей. Те что с лева от меня, являются моими советниками. Дару — курирует хозяйственные вопросы, Гуатун — военные. Этот молодой воин удостоился сегодняшней чести после того, как его немногочисленное войско, наголо разбило степную орду. Его зовут Дерт.
Настала очередь представляться гостям. Ахиллес представился по обычаю — произнес свой титул и род, Арест мысленно назвал лишь свое имя. После этого, все приступили к трапезе. Все, кроме херувима. Арест отказался, сославшись на то, что он еще сегодня утром имел удовольствие поглотить необходимое количество пищи в бойцовском шатре Тирэка. Ели все молча. Ахеец постоянно чувствовал на себе заинтересованные взгляды царицы и Дерта. Оба советника казалось просто не замечают почетных гостей. Они скромно уминали за обе щеки все предложенные им кушанья и лишь изредка косились в сторону огромного тела херувима.
Ахиллес следуя советам Ареста, постоянно отводил свой взор от пытливых глаз Гимины. После того, как все насытились, царица ударила в ладоши, и удивленный ахеец уставился на то, как каменный поднос стал медленно проваливаться прямо под пол. После непродолжительного времени, он появился снова. Но на этот раз, его объемную плоскость покрывали всевозможные фрукты. Взяв в руки одно из яблок, Ахиллес снова уставился на Гимину принявшую новую соблазнительную позу.
'Мда… Крутые бедра у этой царицы!'
— Желает ли что-то еще отведать почтенный царь Ахиллес? — ее голос был срони весеннему ручью. Такой же задорный и чистый.
— Что касается меня, то спасибо, я сыт. Все было в высшей степени вкусно. — Ахилл снова склонил в почтительном кивке свою голову и опять заметил, что тело царицы приняло еще более откровенную позу. Невольно выдохнув, он отвел в сторону свой взор и принялся разглядывать расписные стены этого зала.