Но учиться братья продолжали в одном классе. Пятаев Егор и Копейцев Глеб – первый калека, второй красавец и спортсмен. Вот тогда-то их и прозвали Ахиллесова Пята и Ахиллесово Копьё. Хотя если честно, то я бы не стала называть Егора уязвимым местом, характер у парня был о-го-го. Злобный он был, всегда нарывался на неприятности, грубил учителям, а уж со сверстниками... Сам немощный, а в любую драку как тигр бросался, а ведь драться совсем не умел. Такой уж он был, задира. И нет бы лез на рожон, когда Глеб рядом. Егор время с синяками ходил. Брату он, конечно, напрямую не жаловался, но тот и сам всё узнавал. Один двор, одна школа – все на виду. А обидчиком брата Глеб таких кренделей навешивал, мама не горюй. В школе Егорку быстро трогать перестали, Глеб ведь боксом занимался, любого мог отделать по орех, а то и двоих-троих. Он ведь мастер спорта по боксу, на чемпионате страны выступал, – женщина развела руками. – Неужели ему там адреналина не хватало?
Так вот, когда все, кто знал про Пяту и Копьё, стали обходить Егора стороной, он пошёл искать неприятности вне школы и двора, уходил в чужой район и задирал тамошних парней. Не все калеку трогали, но всегда есть такие, кто готов почесать кулаки, даже слабого. Получит Егор, очередную порцию синяков, придёт в школу набыченный, а Глеб расспросит его, кивнёт: всё ясно мол, разберёмся. Он тогда любил такую игру устраивать, прежде чем отомстить: оденет братову одёжку, нацепит очки, да скрючится весь и идёт к обидчикам. Находил их и начинал разговор приблизительно так: «Ппп…хгивет. Ннн…е хотите иии...звиниться ззз…а вчехгашнее?». Те ребята и не подозревали, что их ожидает. Говорю же, он был способен в одиночку разогнать целую кодлу обычной дворовой шпаны. Результат – опухшие физиономии, а то и переломы. Довольный приходил. Смеялся: «Видели бы вы их рожи». Глеба тогда чуть на учёт не поставили, когда он одному парню селезёнку отбил; благо Андрей Борисович то дело замял, приплатил родителям парня, пьяницам. Да и тренер Глеба всегда за него вступался.
Вот и вся история, товарищ следователь. Такие вот они были, наши Пята и Копьё, – один провокатор, а другой мститель; авантюристы, короче, – подытожила Сидорина и развела руками. – Для них ведь, всё то, что они вытворяли, было просто игрой.
– Да... вот только игра-игрой, а когда азарт человека с головой захватывает, когда ставки с каждым разом увеличиваются. Сначала призом за победу становится синяк, потом отбитая селезёнка, а уж потом... – Кропоткин одним глотком допил уже остывший чай и поднялся. – Спасибо, Мария Геннадьевна, вы нам очень помогли.
– Да не за что, а что случилось-то? Вы говорили про серию убийств.
Пал Палыч покачал головой и, вздохнув, добавил:
– Что случилось, что случилось? Правильно вы говорите, Мария Геннадьевна, нельзя близнецов разлучать, какими бы разными они не были, не то беда будет. Вот она и случилась – эта самая беда. – Мария Геннадьевна лишь охнула и прикрыла рот рукой. – Этих парней ведь не только родители разлучили, но и сама жизнь. Может, если бы не было той аварии? Эх... – Кропоткин только махнул рукой.
Он ещё раз поблагодарил хозяйку, похвалил сливовое варенье и покинул скромное жилище гражданки Сидориной. Прошёл через парк и вышел к наполненному автомобилями шоссе.
Идя по тротуару, Пал Палыч остановился у доски объявлений, на которой висел чёрно-белый листок с жирной надписью «ВНИМАНИЕ РОЗЫСК». Под надписью красовалось нечёткое фото скуластого симпатичного парня с холодным и пронзительным взглядом, ниже был текст: «разыскивается особо опасный преступник, Копейцев Глеб Андреевич…»
– Уже развесили, – следователь одобрительно кивнул и пошёл на свою остановку.
Конец