Далеко за спинами римской пехота, конные лучники с большим трудом уклонились от удара патрицианской кавалерии, взамен осыпав её стрелами. Впрочем, местами всё равно произошла короткая рукопашная, где топорики на длинном древке и длинные мечи столкнулись с бронзой и сталью доспехов.
Тем временем, "лес" медленно пятился, оставляя под ногами гастатов тела римлян и леших. Возвышающиеся над общим строем на своих лошадях, полковники и темники осознали, что ещё немного, и триарии, обходя сформировавшие "ежей" полки, зайдут им в тыл, прямо к почти неприкрытым лучникам.
Требовалось отступить, чтобы перестроиться в отрыве от продолжающей давить римской пехоты.
В дефиле между двумя ежами, тем временем, шла своя рубка. Римский клин размазался о встречный удар тяжёлой конницы, толстые и длинные копья, прочно укреплённые в луках сёдел, опрокинули первые ряды триариев, но затем конникам, потерявшим скорость, пришлось спешиваться и прорываться к своей пехоте.
Тем временем, далеко на левом фланге нашей армии, и правом римской, велась интенсивная перестрелка вылезших велетов и пеших стрелков, прикреплённых из Стражи. Впрочем, она велась больше от безделья, и сильного участия на происходящее сражение не оказывала.
Из зарослей на левом берегу Искры, нещадно матерясь, выбрались лучники шестого полка, тут же начавшие осыпать римских гастатов стрелами.
Левый фланг "леса", несмотря на продолжающееся столкновение с римской пехотой, начал всё сильнее загибаться назад, пока другие римские пехотинцы не ударили во фланг.
А затем была рубка.
Не выдержав давления римлян, строй трёх полков рассыпался, но сами полки сохранили управляемость и с грехом пополам перестроились в "ежей", кроме третьего. Он, оказавшись в сердце нового построения из "ежей", был в тесном соприкосновении и с гастатами, и со сборной солянкой триариев и принцепсов. Тем не менее, что-то вроде "стены щитов", остаткам Войска Лесного Шестнадцатого Полка, удалось составить.
Из-за реки, разумно не пытаясь её преодолеть, расстреливали римлян лучники. Собственно, благодаря прикрытому правому флангу и помощи из-за реки, положение пятого полка было наиболее стабильным.
Тем временем, первый и второй полки, если считать слева, доказали, что оборонительное построение не является препятствием для агрессивных по характеру действий. Первый и второй "ежи" и примкнувшие к ним остатки тяжёлой конницы объединились, частично вытеснив, а большей частью перебив попавших меж жерновов триариев.
Последние отхлынули назад, то ли чтобы оглядеться, то ли перенося усилия на третий полк, наиболее пострадавший в ходе сражения.
Первый и второй полки, пользуясь передышкой, перетасовали своих воинов, выдвигая освободившихся копейщиков во фронт, отводя раненых и потерявших копья в резерв и на прикрытие флангов и тыла. Бывшие всадники, сбившись в кучу, отправились назад в лагерь.
Первый и второй полки привычно выстроили "лес", которым привыкли громить противников в полевых сражениях. Надёжное, годное и против конницы, и против лёгкой пехоты, построение. Шесть шеренг копейщиков, оперативный резерв, и лучники в глубине.
Очевидца путались в показаниях, что случилось раньше. Общая атака первого и второго полков, или исчезновения знамени и командира третьего полка, возвышавшихся над сократившимся, но всё ещё сохраняющимся, строем.
"Лес" ударил навстречу всё ещё держащейся "стене", и в грохоте и лязге столкновения уже никто не слышал команд, которые отдавали издалека барабанщики и горнисты Многозверева.
Битва закончилась через час после наступления темноты, когда отступающие римляне оторвались от наших воинов. Полки отступили в укреплённый лагерь, окружённый кольцом крытых повозок, и начали подсчёт потерь. В ночь вышла лёгкая пехота Стражи, чтобы собрать раненых и пленных и собрать свою день с армии Красса.
Войска Лесного Шестнадцатый Полк - он был третьим в линии - погиб почти в полном составе. До ночи дожило лишь тринадцать человек, остальные умерли, когда полк окружили, или в продолжающейся сшибке, либо же от полученных ран. Знамя полка, полковник, командиры ратей - нашего аналога манипул и батальонов - всё осталось в мешанине тел, обломков оружия и доспехов.
Общие потери составили одиннадцать тысяч человек убитыми и ранеными, что мгновенно сделало сражение самым кровопролитным в истории Лесной Страны.
Узнав об этом, командир приданного подразделения Стражи - тех самых стрелков, что завели перестрелку с велитами десять часов назад - молча взял своих людей и ушёл в ночь. Улучшать соотношение потерь.
Красс не атаковал лагерь, хотя, скорее всего, и мог. С другой стороны, никто тогда не знал, сколько человек потеряли римляне. Уже позже, они сами посчитали, что непосредственно в битве при Искре потери не превысили число в двадцать тысяч человек. Все остальные погибли при отступлении, преследуемые бойцам Стражи.
В конечном счёте, из Дакийской Грани выбралось не более тысячи легионеров и наёмников Красса. Сам отпрыск славного рода Лициниев погиб через три дня после сражения. Стража всегда любила отравленные стрелы, вот только мгновенных ядов было мало.
Фракийская война - то есть постоянные стычки отрядов по северной границе Фракии, численностью от двух десятков человек до пары легионов и полков - продлилась ещё двадцать три года, прежде чем в Тмутаракань прибыл посол Августа из род Октавиев, принципата Рима. Проще говоря, единоличного тиран одного из мощнейших из существующих государств.
Определение южной и западной границ Дакийской Грани по горам потушило конфликт. В свою очередь, теперь римские легионы начали наступать на равнины в среднем течении Истра, постепенно тесня местных обитателей или покоряя их. С другой стороны, усилилась концентрация войск не только в Пананонии и Бельгике, но и в Сирии. Кто был назначен следующей жертвой, германцы или парфяне, было не слишком интересно. Куда более важным делом становился анализ битвы при Искре и выработка тактики для борьбы с римскими легионами. Сейчас, когда в Далмации и Фракии суммарно находится не больше четырёх легионов, риск настоящей, полномасштабной войны, не слишком велик.
Невиданная кровавость Битвы при Искре была вызвана прямым столкновением двух сходных родов войск. И Стол, и Рим делали ставку на тяжёлую, вымуштрованную пехоту, способную по сигналу собраться в монолитный строй, клин или относительно небольшие отряды, сохраняющие управляемость. Битва при Искре показала, что прямое столкновение настолько схожих пеших воинов закончится боданием лбами и большим кровопролитием. В то же время, таранный удар клина тяжёлой конницы показал, что прежние теоретические наработки верны - после первого, мощного копейного удара, всадникам остаётся только выбор между сражением пешими, бегством и смертью. Как, впрочем, и концепция маневренной войны, которую Стражи шлифовали тысячи лет, начиная с патрулирования Лесной Грани.
В любом случае, эффект бабочки налицо. Рим вряд ли теперь получит Дакию и Моэзию, Парфянская империя вынуждена будет сразиться за Хоарезм с моей державой. Готы не будут кочевать по степям, чтобы потом вторгнуться в Византию.
Наконец, римские военачальники могут прийти ровно к тем же выводам, и кроме легионов, в римской армии появится огромное количество конных лучников. Кто знает?
Впрочем, это неважно. Потому что на исходе этого активного, яростного столетия, наконец, произошла эволюция из забавы для богачей в общеупотребительные изобретения таких вещей, как книгопечатание и паровой двигатель!
Ах, да. Ещё наши временно трудообязанные военнопленные, наконец, переключились с дорожного строительства на рытье карьеров в области Большой Магнитной Аномалии.
О технологиях