Чтобы варить соль из морской воды. Чтобы ловить другую рыбу помимо речной. Наконец, чтобы торговать или грабить тех, кто живёт в этих землях.
Словно в отместку, я назвал поселение Тмутараканью.
Сейчас я стою на двадцатиметровой высоте башне, осматривая окрестности.
Равнина, раздвоенная Левая Опора, на горизонте, за лентой воды, виден берег Правой Опоры. Между ними остров, узкий и длинный, поперёк пролива. Затвор.
Интересно, чем станет Тмутаракань? Новым государством? Вассалом нашего? Торговым постом? Руинами, оставшимися от города, что не выдержал буйства соседей?
Я прогоняю в голове карту исследованных земель, сравнивая уже обследованное с тем, что видел до попадания сюда.
Всё так похоже на правду.
Значит ли это, что земля к западу отсюда, - это полуостров? Значит ли это, что дальше, через широкий пресноводный залив, в море впадает Закатная Сестра? Значит ли это, что Восходная Сестра впадает в другое море, на востоке, за перешейком, состоящим из равнин и гор?
К чему обманывать себя, правда? Я уже всё решил для себя.
И время, и место. Пусть последнее и гораздо, на несколько порядков, точнее.
Хватит обманывать себя. Я позволил Яру убедить себя построить Тмутаракань затем, что мне нужно база. Чтобы достичь Проливов. Чтобы пройти дальше, пока я не встречу людей. Пока не пойму, чем они вооружены. Копешами, фалькатами, или гладиусами. А может, и вовсе каменными топорами?
Хватит врать себе. Я ввел систему волостей, объединив почти тысячу деревень своих потомков в три уезда не потому, что хитрый интриган убедил меня, что именно Яр, чей род по мужской линии восходит к Секу, подходит на роль уездного старшины в Столе. Нет, просто мне так удобнее. Потому что я хочу контролировать то подобие государства, которое опекаю больше трёх сотен лет. Наконец, потому что я хочу, чтобы у них были централизованные запасы зерна на чёрный день. И чтобы у меня было то, чем я могу подкупить других, если понадобиться.
Если подумать, то и походы на юг мне нужны для того, чтобы внедрить в общество идею универсального платёжного средства. Пуская и выкупленного на далёком юге, или выплавленного из чужих мечей.
Хватить лукавить. Для меня "строительство" - это не личное сколачивание мостов и кораблей. Этот уровень я перерос, когда предпочёл подобрать найденных людей, и не сохранить своё спокойное бытие отшельника.
Нда. Рассуждаю как мультяшный злодей.
Или наоборот, как некто, испытавший откровение?
Хотя какая, в принципе, разница?
Тысяч и лет
- Ну, и зачем вы это сделали? - спросил я, закидывая копьё на правое плечо.
Оружие было зачётное. Полтора метра древка, в средней трети анатомические углубления под пальцы, остальные окованы стальными полосками и кольцами. Игольчатый шип на пяте копья, как и тридцать три сантиметра наконечника, выполнены из многослойной стали. Острие и режущая кромка с повышенным содержанием углерода, центральная часть, напротив, упругая. Изготовлено многократными нагревами, с обмазыванием центральной части глиной. Вершина металлургического и оружейного искусства
нашего государства и времени.
Седьмая по счёту. При моём образе жизни, даже такие копья не живут более двадцати лет.
Хороший результат. Дольше продержалось только сделанное холодной ковкой из трёх щитов и двух мечей цельнометаллическое копьё. Звёздное, то есть, метеоритное, оно же небесное, железо.
Люди, которых я спросил, хмуро посмотрели на меня.
- Хочу только спросить, зачем? Разве я не сказал ещё тысячу двести семь лет назад, что вся торговля с внешними землями Юга должна идти только через реки? Разве не объяснил, зачем?
Несколько десятков быстрых шагов, и один из нарушителей, по виду - типичный ахеец, потомок тех, с кем я сражался, обороняя Триаду, нашу пиратскую базу, от объединённой армии Микен, Крита и Хеттусы и примкнувших наёмников - отшатнулся.
Скорость и ловкость. Тысячу пятьсот лет назад, когда Владослав из рода Прима, старый пират, наследник отступников из города отступников, пожелавших свободы даже от вольницы Тмутаракани, запросил помощи, я был всего лишь в три раза быстрее, чем человек в принципе может достичь упорными тренировками, выбросом адреналина или грибным отваром. С тех пор мои показатели несколько улучшились, так что неудивительно, что элладиец вздрогнул.
Лес-Град Владыки. Обитаемое пространство от Стола и Лесной Грани на юге, до Озёрного Ожерелья на севере. От Закатной Сестры до берегов правого притока Восходной, Сводной Матери. Конечно, люди живут и за пределами этих границ, которые условны везде, кроме разве что южной. На узкой косе, отгораживающей устье Закатной Сестры от Тёмного Моря. На берегах полуострова Клеймо, прозванного так из-за обычая клеймить скот, вызванного обилием вороватых соседей, таких как скифы и меоты. Наконец, вокруг Тмутаракани, первого из поселений, основанных в устье рек. Даже на берегу Закатных Врат, которыми Закатное Море, что к западу от Ожерелья, открывается в безбрежное водное пространство, есть поселения.
Только в степях, за исключением Тмутаракани, мои не селятся. Невыгодно.
Когда-то давно, двадцать четыре века назад, приняв на себя ответственность за кого-то, кроме себя и бессловесной скотины, я запретил вырубку лесов к югу от Стола. Чтобы не расширять степь. Чтобы кочующие коневоды не могли свободно грабить моих поданных.
В конце-то концов, это моё эксклюзивное право.
Шли годы. Стол превратился в настоящий город, кляксу, растянутую вдоль берегов Отца и Матери. Моя крепость, тринадцать колец стен, три отдельных замка Домов, превратившихся к концу первого тысячелетия из семейных предприятий во что-то вроде министерств и госкорпораций. Верфи, мосты, оружейное производство, казармы Войска и Стражей. Канализация, наконец.
Серьёзно. Когда протяжённость города вдоль берега реки составляет два десятка километров, приходится жёстко управлять водозабором и удалением отходов. Вплоть до казни идиотов, выливающих помои на улицу и берущих питьевую воду не из источников, а зачерпывающих её с берега Отца.
В свою зашиту могу сказать, что из пяти эпидемий, потрясших Стол, не было ни оного случая чумы. Впрочем, возможно, всё дело в правиле "держащий крысу не в клетке есть злодей, замысляющий принести заразу в дом"? Серьёзно, я помню, что главная проблема с чумой это даже не крысы, и не их блохи, а само наличие природных резерватов. Но технология изготовления стекла из песка до сих пор буксует на уровне тонких псевдослюдяных пластин и бусин, не смотря на импорт ремесленных рабов из Финикии и Египта, а значит, нет и микробиологии. Только описательная эпидемиология, предлагающая меры профилактики.
Надо ли говорить, что когда в узких кругах Дома Болезней стало известно, чем отличаются меры защиты от болезней у нас и в той же Ахее, все только пожали плечами?
"Это же Владыка. Конечно, он всё знал самого начала"
Словом, диких крыс у нас нещадно истребляют. Вредители, портящие еду и разносящие болезни. Впрочем, кто-то, напротив, держит их в клетках, откармливая ради огромной печени. Как по мне, мясная крыса - это очевидное извращение от Дома Зверей, но кому-то ведь нравиться! Здоровые, кстати, твари, до семи кило весом. Сейчас пытаются вывести короткохвостую породу. Что поделать, после того, как в Египте в очередной раз сменился правящий род, спрос на амулеты из крысиных хвостов упал, а больше они, как и свиные, ни на что не пригодны.
Вообще, торговля с окружающим миром многое нам дала. Пшеница, ячмень и просо, которыми вскоре покрылись степи при Тмутаракани. Ручные туры, конкурирующие с зубрами в своей нише. Козы и овцы. Наконец, медь.