Я отсутствовал всего несколько дней, но во Многих королевствах прошли годы. К тому времени, как я вернулся, злые сёстры создали новую Цирцею самостоятельно, без моей помощи, а Малефисента проснулась и поселилась в моей крепости на запретной горе.
Я по глупости думал, что, раз, пока я был во Многих королевствах, в Подземном мире и на Олимпе прошла куча времени, этот принцип действует и в обратную сторону. Я считал, что пока я помогаю второму Аиду, во Многих королевствах даже не успеет вскипеть чайник. Но я ошибался. Всё пошло наперекосяк. Я понял это, едва вошёл в дом злых сестёр.
Ведьмы сидели в гостиной на полу, окружённые стопками книг, обрывками бумаг, свечами и баночками с волшебными порошками. Они подняли глаза и удивились, увидев меня.
– Что ты здесь делаешь, демон? – Люсинда встала, свирепо на меня глядя.
Это была уже не та Люсинда, которую я знал до того, как покинул это место. Внутри её чего-то не хватало, как будто в груди у неё было пустое пространство, и в этой пустоте зарождалось нечто тёмное, гнилостное. Я видел, что оно растёт с течением времени, и знал, что это глубоко неправильно. Было так странно смотреть на моих дорогих ведьм, но больше не чувствовать, что они – мои. Они не были самими собой, и от этого по моему телу пробежал тот же самый, неприятно знакомый холодок.
– Что с вами случилось? Меня ведь не было всего несколько дней. Что вы с собой сделали?
– Ты оставил нас одних на долгие годы, Аид! Ты не сдержал своего обещания. Нам пришлось создать Цирцею самостоятельно! – воскликнула Люсинда.
– И мы не хотим, чтобы ты был здесь, когда она вернётся, – отрезала Руби. – Так что уходи!
И в этот момент я понял, что произошло. Они пожертвовали собой, чтобы сотворить Цирцею. Вот чего не хватало. Они использовали лучшие части самих себя, чтобы создать её. И похоже, это всепроникающее зло, наследие, оставленное королевами-призраками, вторгалось в пустые пространства их душ.
– Мы ничем не жертвовали! – заявила Люсинда, прочитав мои мысли. – Мы отдали ей лучшие части себя, и теперь у нас снова есть наша Цирцея!
– И мы сделаем то же самое для Малефисенты. Она хочет собственную дочь, поэтому мы собираемся поделиться с ней этим знанием. Сделать ей такой подарок, – сказала Марта.
– Не делайте этого! – взмолился я. – Это убьёт её. Посмотрите, что стало с вами!
– Что ты имеешь в виду, Аид? Что с нами не так? – спросила Люсинда, склонив голову набок. Её глаза широко распахнулись, из них проглядывала пугающая пустота. Я был убит горем и совершенно ошеломлён тем, насколько они изменились. И это была моя вина.
– Вы не те ведьмы, которых я когда-то знал. Вы пожертвовали слишком многим, чтобы создать Цирцею, заклинание выжжет вас дотла, как это случилось с ведьмами в Мёртвом лесу, разве вы не понимаете? И теперь вы хотите сделать то же самое с Малефисентой? Я вам не позволю!
– Какое тебе дело до нас? Ты бросил нас одних здесь, чтобы мы сами о себе заботились. Почему бы нам не помочь Малефисенте? Дать ей дочь, которую она будет любить и защищать, того, о ком она будет заботиться и ради кого будет жить?
– Это погубит всех вас. Разве вы не видите, что это предначертано судьбой? Вы должны прекратить это сейчас же, пока не стало слишком поздно. Вы должны вернуть те части себя, которые использовались для создания Цирцеи.
– Вернуть их? Это убьёт её! – злые сёстры завопили, царапая свои лица и дёргая себя за волосы.
Они сходили с ума. Я никогда не видел их в таком состоянии. Я бросился к ним и попытался их остановить, но Люсинда застала меня врасплох ударом своей магии. Тот отбросил меня на несколько метров назад. Я удивился, что она смогла остановить самого бога смерти. Но это не имело значения. Это больше были не мои ведьмы, мои восхитительные, великолепные, пусть иногда раздражающие, но прекрасные дурочки исчезли. Они стали кем-то иным.
– Ты хочешь, чтобы мы убили нашу собственную дочь? – плакала Руби и рвала кружево на своём платье в клочья.