Первый камешек
Квартира в доходном доме княгини С. Г. Волконской, которую снимало семейство Пушкиных.
Как пролетела следующая неделя, Пушкин не заметил. Проводя целыми днями с цесаревичем, он часто оставался ночевать во дворце. Как справедливо заметила супруга, дети уже стали забывать его. Но что можно было сделать? Ему выпал исторический шанс повлиять на будущее не просто страны, а целой цивилизации. И упустить этот шанс было просто преступно.
— Ничего не поделаешь, я должен, — бормотал Александр, корпя над бумагами. Сегодня ему удалось выбраться домой, но этот день пришлось провести за работой. — Ташенька, прости…
Задержав взгляд на уже остывшей кружке с травяным отваром, что около часа назад принесла супруга, поэт грустно улыбнулся. Больше всего на свете сейчас ему хотелось послать к черту все заботы, и пойти к ней, к детям, но он не мог.
— Прости… Я должен хотя бы попытаться сделать из него настоящего правителя. Должен, Ташенька, должен. Нам нужен не просто хороший человек, а настоящий правитель.
Пушкин со вздохом отвернулся и снова склонился над своими бумагами.
— Просто хорошего человека России-матушке мало, ох как мало. Просто хороший человек для России даже страшен, преступно опасен. Сколько уже таких было… хороших, добрых людей, после которых страна десятилетиями захлебывалась кровью.
При этом неуклюже дернул пером и посадил некрасивую кляксу, залившую несколько строчек письма. Правда, на это даже бровью не повел. Задумался.
— К примеру, Николай Второй — добрый ведь, хороший, честный?
Покачал головой, соглашаясь с этими словами.
Разве не так? Кто скажет, что последний российский император Николай Александрович был злым и бесчестным человеком? Современники, даже его откровенные враги и политические соперники, все, как один, признавали, что он был добрым, мягким человеком, прекрасным семьянином, который всем сердцем любил свою семью. Мемуары полны соответствующих примеров, но разве таким он должен был быть⁈
— Эх, Коля, Коля, Николай, не в той ты время родился, совсем не в то время, — Пушкин тяжело вздохнул, вспоминая, куда завела императора его доброта и мягкость. — Нельзя было тебе в государи, никак нельзя. Характер у тебя не тот. Тут совсем другой человек нужен был. Стальной…
С пера, которое Александр продолжал держать в руке, капнула очередная капля чернил, и на бумаге вновь расплылась безобразная клякса. Теперь уже лист был окончательно испорчен, и для прошения нужно было брать новый.
— А Горбачев, что лучше что ли? То же со всех сторон хороший, мягкий, пробы негде ставить. А уж как свою супругу любил, что можно турецкий сериал снимать.
Да, действительно, любил отчаянно. Ни одну ее просьбу не оставлял без внимания: хочешь на юг — пожалуйста, хочешь за границу — обязательно, хочешь украшения — непременно. Отличный семьянин, добрый человек, за все хорошее и прекрасное, а правитель — откровенно хреновый!
— Вот ведь какая заковыка! Как найти ту самую середину, которая здесь нужна? Как воспитать не просто хорошего человека, но и ответственного государя, который в одном случае будет милостив, а в другом возьмется за топор?
Эта мысль и не давала ему покоя. Ведь, он пока еще по-настоящему так и не приступил к воспитанию цесаревича. Эта неделя, по-хорошему, была ознакомительной — он знакомился с наследником престола, тот знакомился с ним. Александр все еще продолжал искать то, что ему нужно.
— … Обычными средствами здесь никак не обойтись, — устав сидеть, Пушкин вскочил с места и начал вышагивать по кабинету. — На обычных уроках далеко не уедешь. Дело ведь не столько в образовании, сколько в воспитании. Высокообразованных уродов в любом времени хватает.
В идеальной ситуации цесаревич должен был с самого детства воспитываться как будущий правитель. Десятилетиями должен впитывать особую ответственность за судьбу огромной страны, миллионов людей.
— Именно так, шаг за шагом нужно и воспитывать государя. Следует строить «по кирпичику» его личность. Каждый день, каждую неделю, каждый месяц цесаревич должен чувствовать свою сопричастность большому и важному делу — управлению страной. Сначала ему нужно поручать небольшие, простенькие дела, потом поручать более сложные и ответственные вещи… Это воспитание на делах, на конкретных проектах, как у пионеров или комсомольцев в мое время.
Александр прекрасно помнил, как будучи пионером, получил свое первое поручение от пионерской дружины — следить за состоянием учебников в классе. Ему обстоятельно, на пальцах, объяснили важность задания. Ведь, продлевая жизнь учебнику, мы не просто помогаем школе, а заботимся о сохранении наших лесов. Чем не ответственное поручение для восторженного юнца, только-только получившего свой пионерский галстук? Потом он принимал участие в сборе макулатуры и металлолома, принимал участие в помощи питомнику с бездомными животными, помогал пожилому ветерану в уборке квартиры. И всегда он знал, что делает очень нужные, очень «взрослые» дела. Было ощущение сопричастности к важному, даже может великому, а потом он повзрослел…