Теперь я много гуляю, потому что весна, потому что все цветет и я не боюсь поскользнуться и упасть — с моей ногой это было крайне неосмотрительно. В людные места стараюсь не ходить, очень не хочется встретить Сашу с Айдаром или наших с Сашей общих знакомых — не хочется объяснять им ситуацию, если они не знают о разрыве и слушать утешения, если знают.
В конце апреля меня пригласил на свидание парень, который каждый вечер гулял в парке, недалеко от облюбованной мною лавочки. Парня зовут Иваном, он жизнерадостный, как щенок, веселый, очень простой и по-провинциальному наивно-глуповатый. Он учится на четвертом курсе политеха, он ненавидит матанализ и своего соседа по комнате в общежитии за то, что он повсюду разбрасывает грязные носки и не соблюдает график уборки, а я — ожившая Ванина мечта о мужчине постарше.
Иван не вызывает во мне никаких чувств, кроме помеси нежности и жалости, и я сам не знаю, почему хожу с ним на свидания, слушаю его бестолковый треп и терплю его бестолковые попытки меня поцеловать. Наверное, потому что я не хочу чувствовать себя одиноким. А может, как доказательство того, что тридцатипятилетний мужик всё ещё может нравиться кому-то, кроме своих ровесников.
Саша был старше меня на три года. Айдару едва ли было двадцать. А у меня, кажется, были серьезные проблемы с самооценкой.
Во второй половине мая Иван меня "бросает". Потому что ему хочется целоваться, заниматься сексом и кататься на роликах, а я не способен ни на первое, ни на второе, ни на третье. Парень искренне расстроен, у него слезятся глаза и дрожат руки, он часто прерывисто дышит, а я произношу дежурную фразу о том, что он обязательно найдет парня, которого заслуживает и который будет любить его больше жизни. Мне хочется добавить, что через десяток лет этот парень найдет себе молоденького восточного парнишку и будет любить его, но я молчу, чтобы не разочаровать Ивана в жизни раньше, чем нужно.
Следующей ночью мне звонит Саша. Сначала я решил, что он пьян и не ответил. Когда он позвонил ещё два раза, я испугался что с ним что-то случилось и трубку взял.
— Слава Богу, ты ответил, — с облегчением произнес он. — Я не знаю просто, к кому обратиться!
— Что случилось? — заволновался я. — С тобой всё в порядке?
— Да, но Айдар… у него температура под сорок, бред, жар, я не знаю что делать, поэтому позвонил тебе.
— А надо было в «скорую» звонить, — буркнул я. — Ладно, я сейчас приеду, а ты пока поищи в аптечке жаропонижающее, оно должно быть.
— А как я узнаю, что это оно?
— На нем будет написано «жаропонижающее».
</p>
<p align="center" style="box-sizing: border-box; max-height: 1e+06px; margin: 0px; color: rgb(0, 0, 0); font-family: Verdana, "Open Sans", sans-serif; font-size: 16px; background-color: rgb(246, 236, 218);">
~</p>
<p>
Айдар и правда выглядит неважно. Мечется по кровати, весь мокрый, влажные волосы трогательно завиваются на кончиках, темные глаза лихорадочно блестят. Он цепляется тонкими длинными пальцами в мою ладонь и хрипло просит помочь — в больницу нельзя обращаться, потому что у него проблемы с документами. Рядом метался взволнованный Сашка, без остановки бормочущий благодарности вперемешку с тем, как он скучал по мне и как рад, что не отказался приехать.
Я выпихиваю его из комнаты, заставляю лечь на диван и уговариваю поспать — Сашка всегда переживает, когда близкому человеку плохо. Когда я лежал в больнице с ногой, он похудел на десять килограммов и спал по три-четыре часа в сутки. Он говорит, что будет спать только после поцелуя. Я ощущаю себя распоследним идиотом и матерью Терезой в одном флаконе, но позволяю себе поцеловать его, а после возвращаюсь к Айдару.
К утру удалось сбить температуру. Айдар крепко спал, укрытый двумя одеялами, а я смотрел на него, во сне совсем беззащитного и красивого даже больше, чем обычно.
— Он сказал, что всегда хотел попробовать секс втроем, — негромко говорит Саша, замаячивший в проеме двери. — Я тебя люблю, Марк. Возвращайся, а?
— К тебе?
— К нам.
Я посмотрел на безмятежно спящего Айдара, на изнывающего в ожидании ответа Сашку…
— Думаешь, мы поместимся на этой кровати?
Сашка улыбнулся, дернул меня на себя, обнял крепко:
— Я куплю новую.</p>