Я чувствую очередную двойственность своего положение. С одной стороны, во мне есть силы оказать помощь в приготовлении пищи, с другой – я абсолютно в этом бесполезна. Мои навыки ограничены умением кипятить воду. Заливать этой водой листья, сухие пайки, концентраты. И все строго по инструкции.
Готовкой занимался дядюшка Эрб. А после, под тяжестью прожитых годов, в состоянии сниженной активности мозговой деятельности, этому навыку обучился Главный. Но не я. Я – нет.
– Рассказывай. – Говорю, когда перед колдуном опускается тарелка с бульоном. Передо мной стоит такая же, и только под давлением инстинктов, моя придирчивая часть сдается и запускает ложку в странное месиво из всего, что я едва переношу в сыром, свежем, сушеном и жареном виде.
– Что рассказывать? – Не сразу соображает потрепанный колдун.
– Вам обоим нужно отдохнуть, – напоминает Мариль, а после делает то, что полностью противоречит смыслу ее утверждения.
Поскольку я занимаю диван, девушка садится за рабочий стол. Вытаскивает чистый лист из ящика, копошиться в поисках хотя бы одной пишущей ручки или заостренного карандаша. Закидывает ногу за ногу. Взгляд застывает на лице колдуна.
– Мы недолго. – Уверяю. Выяснять, как освободилась Мариль, как нашли меня и кучу прочих юридических и социальных норм, я не готова, как и разбирать последствия всего того, что произошло в номе. – Только о самом главном. Почему у колдуна было досье на меня и… семью. – Короткая заминка. Следом – прямое обращение к виновнику. – Мою. Я видела фотографии, помнишь? Ты обещал объяснить, как это все связано с Сендарой старшим. Как ты связан с младшим. Кто тебя нанял собрать информацию? Для чего?
Вопросов еще много, но, опять же. Не приоритет. Нервная система повреждена. Нужно отключиться на пару часов для обработки информации, поступившей за последние несколько дней. Ее переизбыток. За время, что проведено в спокойствии на острове, я несколько разленилась.
– Может завтра? – тянет мужчина.
– А что если ты помрешь до рассвета? – Утрированное предположение. На колдуне, как на безродной собаке раны затягиваются. Еще б он в каждый капкан лапы не совал, так вообще бед со здоровьем не знал бы. – К кому мне соваться?
Мужчина издает протяжные стон, поворачивается, чтобы удобнее устроиться. Ойкает. Замирает. Прикрывает глаза. Говорит.
– Хорошо. Меня не нанимали собрать о тебе информацию.
Фыркаю.
– Но меня действительно наняли. Не спрашивай кто. Во–первых, эта личность не имеет никакого отношения к нашей истории. Во–вторых, интерес был связан с прошлым покойного главы корпорации «ЛинКорп».
– О истинном количестве его наследников? – выношу предположение.
Колдун вскидывается. Интонация теряет однородность под натиском лжи.
– Да с чего ты взяла?
– Деньги, власть, ресурсы – кому и в каком количестве они достанутся, вот, что интересует людей.
К тому же, мистер К выразился довольно четко, когда потребовал мою кровь.
– И любовь, – добавляет Мариль, вновь смутившись. – Это тоже людей интересует.
– Не глав корпораций, – возражает колдун.
К удивлению, невеста отказывается соглашаться.
– Но ты искал наследников. – Она прочищает горло. – Незаконных. Неизвестных прессе. Не из воздуха же слухи о них появились?
– Хорошо, – недовольно соглашается мужчина. – Деньги, власть, ресурсы, любовь и… – он обводит взглядом нас, ища понимания, – …наука.
Теперь уже фыркает Мариль.
– Ни одного дела не помню, где спор о патенте был бы связан с продвижением науки, а не с количеством денег, что можно стребовать за использование.
Мне же вспоминается тайная лаборатория в бункере, обвинения в сторону Сендары о незаконных экспериментах и ощущения с Изнанки.
– Наука, ради науки, это больше колдунская тема, – напоминаю о себе. Кто еще будет мучить реальности, просто ради того, чтобы посмотреть, к каким результатам оно все приведет? – И алхимическая.