– Мне пора в контору, – голос девушки дрожит, улыбка дергается. – Постараюсь вернуться поскорее. Каша в том котелке – он единственный с алхимическим покрытием, поэтому чистый и пригодный. Вик такими брезгует даже для колдовства.
Недовольство собой.
Привкус горечи на языке.
Корректирую восприятие. Нахожу схожее событие в прошлом, сходное с ситуацией в настоящем.
– Я не хотела тебя напугать, – неумело оправдываюсь. – Ты подошла со спины и я…
– Зарычала, – заканчивает за меня девушка. – Оскалила зубы и зарычала. Это я забылась, Айла. У тебя была сложная ночь, и судьба не легче. Ты как те подростки из Кварталов, что иногда проходят через нашу контору. – Она обрывает себя. При этом улыбка ни на секунду не покидает ее лица. – Пригляди, пожалуйста, за Виком, пока меня не будет.
Девушка подхватывает со стула сумку, перекидывает через плечо. Бросает короткий взгляд в осколок разбитого зеркала на стене. Поправляет челку. Все это время она так или иначе за мной наблюдает. Уголком глаза, в отражении.
Несколько мгновений спустя за ней захлопывается дверь.
Колдуна она со мной оставлять не боится.
Спускаю ноги с дивана.
Мышцы противно стонут, требуя оставить их в покое.
– Сказал бы хоть что–нибудь. – Ворчу.
– А что тут говорить? – отзывается со своего места колдун. Его глаза закрыты, дыхание размеренное.
Кутаюсь в плед, встаю, медленно тащусь к мойке.
Шиплю на кран, когда тот исторгает невнятные звуки и плюется водой.
– Я на твою невесту напала.
Ловлю себя на том, что хочу услышать негативную оценку своего поведения. В идеале, чтоб оно прозвучало голосом Главного.
– Ты бы ее не тронула, – устало тянет мужчина. Его голос хриплый ото сна. Не так уж давно он и проснулся. – У тебя контроль лучше, чем у любого из чистокровных, что я встречал.
– Да ну, – принюхиваюсь к зубному порошку. Ахаш с ним со всем. Глупо переживать из–за использования чужих вещей. Пусть колдун волнуется, что на его территории хозяйничают. Судя по всему, ему это даже нравится.
– С самого начала заметил, – поясняет он. – Даже когда за человека тебя принял. Я кимпуруш разных повидал: слабых, сильных, чистокровных, тех, у кого генов ваших – чуть, породистых, выведенных, лабораторных. Номарха правда не видел. Но, в целом, достаточно, чтобы контроль оценить.
Сплевываю белую пену, поласкаю рот.
Поднимаю взгляд на скол зеркала, висящей над раковиной. Если сравнить неровности краев на нем с тем зеркалом, что висит у двери перед выходом, можно предположить, что когда-то они составляли единое целое. Плюс еще три-четыре осколка.
Отступаю назад, чтобы поймать отражение лица. Кручусь. Синяки с лица успели сойти, оставив только глубокие тени под глазами. Волосы спутаны.
Фыркаю, выражая недовольство собой. Гребень кудри после минувшей ночи не возьмет. Ничего не возьмет, кроме мыльной воды.
– А я думала, кимпуруши редко покидают ном и с местными предпочитают не общаться
– Так это признанные, – колдун подтягивается, устраиваясь удобнее на подушке. – Тех, кого на ритуал чиат’ра зовут. Те, что не выиграли генную лотерею, так или иначе, попадаются. Да и с выведенными по работе часто сталкиваюсь. С профессионалами, такими как Роз, встречи случаются гораздо реже. А с тобой… – он замолкает. – Когда ты мясо отбросила, это было что–то.
В который раз поражаюсь мыслительными процессами колдуна, которые именно так решили расставить приоритеты. Значит, я с тушкой его таскалась, в бурю за ним бросалась, с парапета прыгала, против Древнего выстояла, а поразил его отказ от мертвой плоти неизвестной живности. И как Мариль не боится, что эти гены перейдут их потомству? Она же вроде неглупая. Впрочем, люди не слишком хороши в противостоянии с инстинктом размножения. Видимо, этот дефект молодую самки и удерживает подле колдуна.
– Я думал, ты его с собой утащишь. – Продолжает колдун восхищаться тому, что я едва нас не погубила из–за глупой гордости. – Когда ты мясо к ране приложила, вместо того, чтобы зубы вонзить в плоть – уже мощный эффект произвела. А тут! Не знаю, какие тебе гены подправил Леонел или для каких целей, но он все сделал правильно.