Тварь обдумывает свое поведение. Наверное, - решает она, - слишком долго ей пришлось провести в одиночестве. Ее мышление закостенело. Ум потерял остроту. Охотничьи навыки позабылись. Небольшая тренировка пойдет только на пользу.
Тварь думает о словах и значениях. Пока их немного.
Первое - дядюшка Эрб. Наполнено теплом, запахом сигарет и надеждой. Ей нравится, как звучит сочетание этих слов. Они рождают много воспоминаний, принадлежавших не ей. Их легко вытащить. Поэтому твари нет нужды подбирать для них дополнительные определения. Дядюшка Эрб – это дядюшка Эрб.
Второе - Леонел Сендара. Эти слова не пробуждают в ней ничего. Ей приходится самостоятельно наполнять их смыслом. Для начала - Главный. Он распоряжается башней на этой стороне. Но он не Хозяин. Он не властвует. Он возглавляет. Еще он - Старый. Его кожный покров в складках и пятнах. Шерсть (волосы!) потеряла пигментацию. Кости хрупки, а большая часть зубов искусственна. Но его мысли четкие и чистые. Поэтому тварь-Айла добавляет еще одно слово. Умный. Нет, не то. Знающий.
Главный. Старый. Знающий.
У этих слов много оттенков. Она оставляет их на потом.
Третье – Айла. Это она. О себе-Айле она знает много, но понимает мало.
Айла молода, но молодости не чувствует. В ней мало энергии. Мало сил. Ее ореол обитания - далекая провинция. И она задыхается в ней. Тварь не может понять причины. У Айлы бездонное небо над головой. Бескрайние поля. Полуденное солнце. Но Айла продолжает задыхаться.
Ее клан слаб. Нет надлежащего главы семейства. Айла-человек - продукт порченного семени и дурной крови. Ее мать – породившая девушку женская особь, медленно чахнет. Исчезает на глазах тающим дымком выброшенного окурка. Все, на что ее хватает – дать девушке пять классов образования. Неслыханная роскошь для рабочего класса в ее городе.
В двенадцать лет (тварь у себя и возраста такого не помнит!) ее отправляют в большой город, где по небесам движутся огромные машины. Они ходят строго по расписанию. И, иногда, когда чернота труб не застилает взор, Айла наблюдает за лопастями продолговатых шаров (аэростатов?), взбивающих воздух, которого Айле так не хватает. Отчего-то она чувствует себя больной. Но, задумываться над этим долго не может. Ее ждет завод и смена, начиная с рассвета и заканчивая закатом. В столице много воздуха, но он не пригоден для дыхания.
У Айлы слабые легкие.
Айла – бракованная особь. Такие на Изнанке погибают быстро. От климатических условий. От рук собратий. Есть только одно слово, что может описать все перечисленное.
Слабая.
Немного подумав, тварь вносит поправку.
***
Секунды решают все.
Моя реакция быстрее. Я прыгаю на колдуна и валю его на пол. Над головой тут же пролетает несколько пуль. Воздух взрывается белыми облаками дыма. Металл чиркает по стенам, высекая в кирпиче пробоины. Едкий запах пороха разносится по тесному помещению.
В нас стреляют из огнестрельного оружия.
Бах-бах-бах.
Одна из пуль отскакивает прямо под нос колдуна.
Мы все еще лежим на полу. Грохот оружия и мой бросок обескураживают проводника, не отошедшего от контроля Поворота. Я сверху, прижимаюсь к его побитой спине и тянусь к его уху.
- Разве огнестрел не запрещен на материке?
- Не весь, - дергает губой колдун, ощупывая подбородок. Приложила я парня недурно. – Ты не могла бы?
Скатываюсь в сторону и чувствую, как бедро пронзает жгучая боль. Несколько пуль попали в ногу. Все в ту же многострадальную ногу, куда стрелял лейтенант Экрю. Не смертельно. Кожа порвана, но вместо крови сукровица и проблеск хитина.
Колдун делает невзрачный жест рукой, и дым от выстрелов превращается в полноценную завесу. Теперь мы скрыты от взора противника.