В последнем желанию заглядываю в ее глаза. Я хочу видеть себя. Хочу видеть себя такой, какой она видит меня.
В блеклых радужках нет моего отражения.
Я не верю. Какой-то обман. Вглядываюсь лучше. Вот оно! Взгляд, жаждущий смерти. Отчаянное осознание собственного существования. Пульсирующий, наливающийся кровью сгусток боли. Ненависть к себе. Стыд.
Мольба о прекращении страданий.
Серые глаза.
- Блять.
Будто марево с меня сползает что-то темное. Щеку обдает стылое дыхание Изнанки. Смотрю на собственные руки. Они обычные. Без когтей и хитина. Трогаю лицо. Обычное, без изменений. Зубы как зубы. Кожа мягкая, без признаков брони.
Что, вашу мать, сейчас со мной было?!
- Я не вернусь, - шепчет жертва, замечая заминку.
Жертва? Добыча? Нет, хрупкая особь со светлым окрасом.
В последнем рывке она поддается вперед. Успеваю блокировать плечом и зубы вгрызаются в предплечье, а не в горло. Ее зубы недостаточно трансформировались, чтобы нанести серьезные раны. Она разжимает челюсти и жмурится. Ждет сдачи. Но собственная трансформация сознания так сильно выбивает из колеи, что мне не до ответных реакций.
Отпускаю ее. Откатываюсь назад, падая спиной на землю. Девушка не шевелится несколько секунд. Потом встает на четвереньки. Ее разрывает дикий кашель.
Жду.
Она падает рядом, шумно глотая воздух.
- Кто ты? – спрашивает она.
Минуту назад у меня был ответ. Сейчас – нет.
- Твоя трансформация неправильная. – Работа – лучше отвлечение от всех проблем. - Откуда ты взяла на нее силы?
- Я не… я ничего…
- Говори, - мой голос сух и чужд.
Замечаю, что моя блуза пропитывается кровью. Скриплю зубами, зажимаю рану.
Особь все еще колотит от чужой силы.
- Наркотики. – Выдыхает она, и страх новь прошивает ее нитями.
- Ложь.
Я чувствую ее так, будто глотнула кислого вина. Особь бросает в озноб. Слезы наворачиваются на выцветших глазах.
- Я слаба. Он знал, что я слаба… Слабая…
Ее слова прерываются всхлипами.
«Слабая», - будто из кошмара доносится голос Древнего.
- Ты взяла силы в займы? – Казалось бы, куда хуже, но мне становится дурно. Я слышала, что кровь более сильного дает подобный эффект. Иногда монстры делают так, делятся кровью. Редкий случай. Если самка носит детенышей, но по какой-то причине заболевает, самцы подкармливают их собственной кровью. Это придает сил на некоторое время. Позволяет выносить потомство.
- Он знал, что мне надо, - она заходится в слезах. – Он предложил, и я не смогла отказаться. Сегодня… - вновь рыдания. Разодранные в кровь руки цепляются за отворот моей блузки. Она тянется ко мне в предсмертных судорогах. – А я не справилась. Ее слишком много. Откуда так много?
Девушка не беременна. Потоку сил не во что влиться. Оно разрывает ее на части. Тела генников попросту не предназначены для этого. Трансформация и сила для чистокровных.
- Кто дал тебе силы?
- Не знаю. – Бормочет будто в бреду. - Не знаю.
Ее глаза закатываются. Влепляю ей пощечину. Одну, другую. Тело ослабевает, но девушка в себя не приходит.
- Нет, - рычу я. – Вернись. Колдун! Алхимик! – кричу громко, но мой голос лишь пугает задремавших птиц.
Смотрю в расширенные глаза. Бледная радужка глаз. Хрупкое тело и молочная кожа. Волосы светлые, выжженные перекисью. В Тени я вижу лишь свою выцветшую копию.
Ее трясет, но уже не от страха.
У нее передоз силой. Она умирает.
Я в растерянности. С тоской вспоминаю оставленный у колдуна Игольник. В нем не осталось ампул, но все же. Ей надо помочь выпустить силу. Но куда? Как? Нагрузки не растратят силу, а приведут в негодность сердца. Я могла бы дать свою кровь, влив немного силы с Изнанки, но это только усугубит ситуацию.
Что может ее ослабить? Что ослабляет нас? Пыль. Стеклянное крошево гор. Но где ее взять? Я счистила с себя кровь. Но не везде же. От все пыли не избавилась. Она едкая как кислота. Она все еще на моей коже, в моих волосах.