Хочется расспросить ее подробнее о столкновении с монстром, но не уверена, стоит ли делать это при Капюшоне. Настойчивое сверление в подкорке черепа твердит о том, что передо мной не тот, кого можно назвать генником или полукровкой. Не просто так он скрывает себя под плащом и надвинутым капюшоном.
- Какое вам до нее дело? – Встревает кимпуруши. – Вы были знакомы до нападения?
- Нет. Я хочу знать, помнит ли она того, кто с ней это сделал.
- Она сама с собой это сделала, - отрезает Капюшон. Хочу возразить, но он резко меняет тему: - Я чувствую ее следы на вас. Что она сделала?
Рана вызывает во мне злость. Если организм не может справиться с обычной заразой, он бесполезен!
Швы разошлись. На белоснежной (хотя откуда там белоснежность после того, как мной обтерли всю подворотню?) блузе расцвел очередной пламенный цветок. Рана на плече ноет и жжет. Дело не в укусе, а в неправильно вставшей чешуйки хитина. Ее бы выправить, продезинфицировать рану и заново все зашить. Хотя бы смыть с рук грязь подворотни.
- Ничего серьезного. Обычный укус.
- Она вас пометила? – под капюшоном не видно его глаз, но я почти чувствую, как его брови ползут вверх.
Теряюсь с ответом. Кимпуруши могут сколько угодно притворяться людьми, но они такие же гости с Изнанки, как и мы. Не существует такого количества времени, что стер бы из их генов инстинкт сильнейшего. Девица кусала не с целью пометить добычу или обозначить свое превосходство. Она вонзала клыки только ради одного – забрать жизнь. Но признать это, означает сказать, что угроза была смертельной. А это не то, с чем справится простой человек.
- Я не сильна в терминологии кимпуруш. – Осторожничаю.
Капюшон тоже не спешит подбираться к правде.
- Наркота и гормоны. – Разводит руками. - Период Дикой луны – самое безумное время.
- Почему?
- Брачных игры в самом разгаре.
Не сразу понимаю, о чем он.
Брак – уступка человечеству. На Изнанке нет понятия брака, но к выбору партнера подход исключительно с позиции продолжения рода. У низших созданий почти нет с этих проблем. У более развитых выбор ограничен. Оба представителя вида должны быть боле-мене равны по силе. Если самка слабее самца – она не сможет выносить детеныша. Если слабее самец – не приживется семя.
И все же, вне зависимости, кимпуруши вы или человек, борьба за подходящего партнера крайне жестока. У тех, над кем большую часть властвует инстинкт, все может обернуться очень плохо.
Внезапно предупреждения полиции и Алхимика приобретают дополнительный смысл. Соваться на территорию, где у молодняка бушуют гормоны и едет крыша, не самый гениальный способ сохранить свою шкуру. В период брачных игр даже мелкие пикси становятся невыносимы, что уж говорить о зверье с когтями и клыками?
- Ох…
- Что, вы не смотрели на небо? Не замечали неестественный цвет луны?
- Плохо знакома с культурой кимпуруш. – Повторяюсь. – И да, не смотрела. Когда долго живешь в замкнутом пространстве, привыкаешь не задумываться о ночных светилах.
Капюшон ждет пояснения. Проклинаю себя за то, что распустила язык.
- Первый день в Астаре после длительной командировки.
Капюшон принимает ответ. Нахожу момент подходящим, чтобы сказать:
- В полиции отмечали волнение среди ваших сородичей. Значит, вы считаете, с этим связано их нетипичное поведение?
- С чем же еще?
С огромным страшным монстром из иной реальности.
Кое-что до меня все еще не доходит.
- А при чем тут наркота?
- Она чиат’ра. – Кивает он на девушку.
Оставляю непонимание на лице. Ах, он не видит тонкости моей мимики. Спрашиваю:
- Что это значит?
Из-под капюшона видны только губы мужчины. Они изгибаются в презрении. Почти незаметно. Но в голосе никак не отражается недовольство по отношению к моему невежеству.
- Невеста.
- Мой адвокат тоже невеста, но что-то я не видела ее глушащей собственное сознание. - Хотя, видит Хозяин, с таким бы женихом, стоило бы. - Чья невеста?